Татьяна Розе - Эра Водолея, или Как жить летая

Памяти Анатолия Валентиновича Диенко – моего друга, моего первого редактора, подвигшего меня на написание этой книги, посвящается

Изначальней всего остального – любовь.

В песне юности первое слово – любовь.

О, несведущий в мире любви горемыка,

Знай, что всей нашей жизни основа – любовь!

Омар Хайям

Две подруги сидели на кухне и пили чай.

– Ой, Верочка, какая ты счастливая – через два дня будешь купаться в море, а мне еще месяц торчать в пыльной и жаркой Москве… – говорила, вздыхая, Елена.

– Ты же знаешь, по какому печальному поводу я туда еду, – чуть с укоризной покачала головой Вера. – Скоро двадцать лет с того трагичного дня.

– Да, да, Верочка, я помню. Но все равно… ведь жизнь продолжается, – мечтательно улыбаясь, возразила Елена. – Может, встретишь, наконец, там свою большую любовь?

Вера с усмешкой посмотрела на подругу:

– С чего это вдруг?.. На старости лет?..

– Да ладно… какая ты старая, ты – молодая, красивая женщина. Небось все мужики будут пялиться на тебя на пляже.

– Пусть пялятся, – безразлично ответила Вера. – Надоели все! И хватит болтать, поехали, а то на поезд опоздаем.

Она встала и начала убирать со стола, но подруга поймала ее за руку:

– Нет… Я вымою посуду и уберусь, а ты еще раз все проверь: билеты, деньги, вещи.

Вера пошла в комнату, а Елена, хозяйским взглядом окинув кухню, принялась за дело.

Вскоре они уже сидели в белоснежной «Киа», и Елена, уверенно крутя руль, ловко выехала из ряда плотно стоявших около дома машин.

– Как устроишься – позвони, чтобы я не волновалась, – сказала она.

– Непременно, – улыбнулась ее материнской заботе Вера. – А ты не забудь поливать цветы.

Елена включила магнитолу, и остаток пути они проехали под музыку Love Radio…

«На втором пути продолжается посадка на скорый поезд № 25 «Москва—Сочи», – раздалось в громкоговорителе, как только они вошли в здание Казанского вокзала.

– Нам туда, – махнула рукой Вера, быстро сориентировавшись в указателях.

Они нашли свой поезд. Вера протянула проводнице билет, и подруги вошли в вагон. В купе уже сидела семья: мама, папа и маленький мальчик.

– Все, Верунчик, хорошо отдыхай, ни о чем не беспокойся и чтоб нашла жениха на мою долю, если тебе не надо, – скороговоркой проговорила Елена. – Ну, а я побежала, а то в театр опоздаю. – И она чмокнула Веру в щеку.

– Беги, беги, – улыбнулась Вера и вышла из купе проводить подругу.

Поезд медленно тронулся, а Вера еще долго стояла в коридоре, задумчиво глядя на мелькавшие за окном московские пейзажи.

Над морем ярко светило солнце. Легкий ветерок нагонял небольшие волны с белыми барашками на гребне: они то накатывались на берег, то с завораживающим шумом перекатывающихся камешков отходили назад.

Игорь Сергеевич сидел в кресле-качалке на балконе номера и с высоты второго этажа созерцал берег моря. Вдруг он видел, как женщина, словно божественная Афродита, вышла из морской волны, и сердце его екнуло и затрепетало.

Сердце, это коварное сердце уже три дня билось, как ему вздумается. Три дня Игорь Сергеевич не выходил к морю и даже не смотрел на него из окна. Только сегодня врач разрешил ему встать и немного посидеть на балконе. Сердце, едва утихомиренное таблетками, все еще было неспокойно. Он ощущал его сбивающийся ритм. Время от времени в груди что-то сильно начинало давить.

«Вот тебе, батенька, и на! Жил, жил и дожился. Как говорится, здравствуйте, пожалуйста: «мерцательная аритмия», и уже хроническая, – размышлял он, усаживаясь в кресло-качалку на балконе. – Словом, призраком становлюсь, мерцаю… Не человек, а фантом какой-то».

Корпус, в котором поселили Игоря Сергеевича, стоял на самом берегу моря. Окна выходили на море, так что ему со второго этажа было хорошо видно все, что происходило на берегу. И когда он увидел эту женщину – обомлел. «Да, – подумал он, глядя на нее, – природа тут хорошо потрудилась». Что-что, а женскую красоту он, старый ловелас, мог оценить по достоинству. «Надо поближе посмотреть на это чудо», – подумал он, встал с кресла, совершенно забыв про все, и на ходу поправляя футболку, медленно спустился вниз.

Было послеобеденное время. Уставшие от солнца люди прятались в тени и прохладе зимнего сада на первом этаже. Он остановился в нерешительности, огляделся: на кожаном диване сидела молодая пара и разглядывала красочные журналы, они тихо смеялись, все время показывая что-то друг другу. А рядом с ними двое загорелых мужчин средних лет за небольшим столиком играли в шахматы. Игорь Сергеевич очень любил эту древнюю игру, поэтому ноги непроизвольно привели его к ним. Он машинально провел рукой по небритому лицу, ощутил густую, жесткую щетину и вдруг почувствовал себя неопрятным.