Дмитрий Гринберг - Мэрри и Вилли

Я вышел к Мэрри, которая сидела в затенённой веранде, и не слышала разговора, и сказал:

– Мэрри, слушай. Тут такие дела… Мне следует вернуться домой на некоторое время.

– Почему? Что случилось?

– Ну, понимаешь, моя бабушка болеет. Мой отец уже три недели с ней. Вот, сегодня приехал, чтобы забрать нас, проститься с бабушкой. Не хочу я уезжать, конечно. Но твой отец уже едет за нами.

– Что? Папа уже едет?

– Да, Мэрри.

– А бабушка знает?

– Да. Она всё слышала.

– Как это всё несправедливо!

– Я согласен с тобой, ничего тут хорошего нет.

Часа через два приехал мистер Фостер. Кажется, мы сюда быстрее добирались. Не знаю, где это его черти носили. Мы с Мэрри уже и вещи свои собрали, всё ждали, когда он приедет на своём дурацком пикапе. Эта старая красная рухлядь годилась только для того, чтобы детей из рая забирать. Мы сидели на веранде вместе с бабушкой и своими чемоданами, когда увидели длинную полоску вздымающейся пыли. Это был Джон. Миссис Фостер так и сказала:

– Это Джон.

Мэрри подтвердила:

– Да, это папа.

Я был огорчён и зол, поэтому ничего не сказал. Лишь стиснул веточку, что была у меня в руках так, что она сломалась.

Шлейф из пыли достал и до нас, когда машина остановилась. Он вышел в ковбойских сапогах и узких джинсах. Он был в рубашке и ковбойской шляпе. Должно быть, он приехал с какого-нибудь родео, чёрт его подери.

Он поднял руку в знак приветствия, и сказал:

– Дети! Ма!

И неторопливо направился к нам.

– Джон, столько пыли!

– Прости, ма, не я эти дороги строил.

– Пап, – обратилась к нему Мэрри.

– Да, малышка. Я тебя слушаю.

– Ты зайдешь в дом, или мы сразу едем?

– Боюсь, что ты напрасно собрала чемодан, моя дорогая. Я беру только Вилли. Ты пока останешься у бабушки.

– Что? – удивилась Мэрри.

– Боюсь, что так.

– Но пап!

– Это не обсуждается, моя дорогая.

Миссис Фостер поднялась, и медленно направилась к сыну.

– Что это ты задумал? – спросила она.

– Мэрри нужен отдых. Я не хочу, чтобы она очередное лето провела в вонючем городе, бестолку шляясь, или валяясь в кровати. Я надеюсь, она тебе не успела надоесть?

– Нет, что ты!

– Ну, вот и решено. Вилли, полезай в машину!

– Слушаюсь, сэр.

Я закинул свой чемодан на заднее сидение машины, и с горечью посмотрел на Мэрри.

Она подошла, и сказала:

– Мне очень жаль, Вилли.

– Ничего, – ответил я. – Никто не виноват. Я, должно быть, и в самом деле должен повидаться с бабушкой.

– Да, Вилли. Повидайся с ней, и пускай она выздоравливает. А потом сможем увидеться и мы, верно?

– Верно.

– Ну всё, детишки. Нам пора. Вилли, полезай в машину.

– Прощай, Вилли!

– Прощай, Мэрри!!!

– Джон, будь осторожен. Не вздумай пить на дороге!

– Я больше не пью, ма!

Он захлопнул дверь, и мы поехали поднимать пыль на дорогах. Как-то не хотелось мне это делать, если честно.

Я пристигнул ремень, и скрестил руки. Не знаю, сколько мы ехали молча. Даже дурацкое радио, и то не работало. Уж лучше бы оно работало, а то меня дурные мысли совсем донимать стали. Я хотел было заговорить пару раз, чтоб такой дурацкой обстановки не было, но рот не открывался. Будто его склеили. Да и желания вообще никакого не было. И потом, я подумал, зачем ему вообще от меня что-то слышать? Наверно, так ему и хочется – ехать в тишине и думать о чём-то своём. Взрослые всегда думают о своём, а если они и говорят, что это во благо детей, то только для отмазки. Всё только в их благо. Тут ничего уж не поделаешь.

– Слушай, Вилли. Я вот, что хочу сказать. Ты, наверно, злишься, что я забрал тебя. Но, чтоб меня разорвало на месте, если я в чём-то виноват. Ты же сам знаешь, что вернулся Джош, и что бабушке не здоровится. Ты же сам это знаешь. Джош сам попросил меня забрать тебя, пока он будет что-то подготавливать. Хотя, я думаю, он скорее просто напьётся вдрызг. Я думаю, ему сейчас тяжело. Понимаешь меня?

– Да, сэр.

– Это для всех тяжёлая ситуация. И я понимаю его. Знаешь, никому бы не хотелось оказаться на его месте. Как ты думаешь, я прав?

– Да, сэр. Никто бы не хотел. Здесь я с вами согласен.

– Вот видишь. Можно найти общий язык с любым человеком, если есть хоть немного общего. Верно?

– Конечно, сэр. Вы всё верно говорите. Даже добавить нечего.

– А ты, всё же, славный пацан, Вилли.

– Спасибо, сэр.

Может, он, конечно, и правильные вещи говорил. Но всё равно меня от него тошнило. Не знаю, почему. Не нравился он мне. Будто он актёр какой-то.

Помню, когда мы маленькие были, он часто говорил, что Мэрри нет дома, а я точно знал, что она дома. А ещё он врал, что она болеет, и поэтому не может выйти. Гнусный он человек. И что плохого я ему сделал? Конечно, со временем он перестал это делать. Наверно, это миссис Фостер его отучила. Ну, та, что его жена. Терра. Она тоже добрая, как и Кэролайн. Джон точно в своего отца пошёл. Или деда, или прадеда. В общем, в своих предков.