Лера Леонтьева - Без материальных и жилищных проблем

И вот наступил день моего отъезда. Я позвонила Виктору и попросила вернуть паспорт. Он впервые поднялся в нашу комнату, где я уже давно жила сама, отправив замужних подруг к месту службы их мужей-лейтенантов. Вещи были упакованы, занавески и скатерти сдернуты. Посреди комнаты сиротливо стояли два чемодана. Именно здесь, на кровати с панцирной сеткой и голым матрацем и произошло то, чего так страстно добивался Виктор, а я с безнадежным упорством отодвигала. Тягостнее всего были поцелуи, сопровождающиеся запахом вчерашнего алкоголя, смешанного со смрадом немытых зубов. К тому же щетина от усов исколола мне все лицо.

Отлепившись от обмякшего Виктора, я побежала в душ. Хотелось поскорее соскрести с себя въевшийся во все поры тошнотворный «аромат». Стоя под тугими струями воды и в третий раз намыливаясь с головы до ног, я все пыталась отмыться. Но тщетно. К тому же, болело все внутри и, главное, казалось, что в душу вогнали гвоздь. Побрела назад длинным общаговским коридором и мечтала, чтобы он оказался бесконечным. Услышала голоса за одной из дверей и без раздумий шагнула внутрь. Там знакомые ребята-химики отмечали отъезд. Моему внезапному появлению удивились, но радушно предложили присоединиться. Стол был заставлен разнокалиберными бутылками. Я выбрала пиво в тайной надежде перебить застрявший в горле запах Виктора. Залпом выпила бокал, но стало еще хуже. Пришлось на этот раз бежать в туалет, а потом снова в душ.

Когда я вернулась, Виктор дремал все на том же грязном матраце. Пришлось снова к нему прикасаться, чтобы разбудить. С трудом сдержала я подступившие спазмы. Размякший и благостный, мой мучитель торжественно вручил мне паспорт, по-прежнему чистый, и объяснил, что записался в очередь, которая подойдет через две недели. И чтобы я приехала к назначенному сроку, и мы пойдем в загс. Я молча кивнула. Говорить не было ни душевных, ни физических сил.

Не скажу, что после этого события я взглянула на мир по-иному. Просто констатировала мысленно, что Виктор добился своей цели, теперь – моя очередь. Зато на всю жизнь прилепилась фобия на поцелуи с бородачами и усачами. А жаль, среди них попадаются довольно интересные особи.

Две недели прошли, как в тумане. Мама робко спрашивала о будущей работе и что-то советовала.

– Я возвращаюсь в Город и выхожу замуж. – Я стояла на балконе, мама возилась на кухне. Мама молчала и ждала продолжения. Я тоже молчала, потому что добавить к сказанному было нечего. Перед отъездом позвонила Виктору и сообщила номер рейса. Он клятвенно обещал встретить и отвезти к себе домой.

… Самолет приземлился в аэропорту Города ровно в полночь. Стояла душная августовская ночь. Встречающих почти не было. Вокруг суетились таксисты. Орала музыка из круглосуточного кафе. Я прошла через пустой зал ожидания, обошла все скамейки на улице. Виктор не пришел. Я подождала немного, потом нашла телефонную кабинку и набрала номер. Мне ответил приятный женский голос, не тот, с которым я общалась раньше:

– Алло, добрый вечер. Пригласите, пожалуйста, Виктора к телефону.

– А кто его спрашивает?

– Знакомая.

– А имя у знакомой есть?

– Есть. – Пауза. – Тамара.

– А зачем он Вам?

– Виктор обещал меня встретить в аэропорту, но не встретил.

– Вот что Тамара, или как Вас там. Мой муж не собирался никого встречать. Он давно спит, и будить его я не собираюсь. А Вам рекомендую больше сюда не звонить и забыть этот номер навсегда. – Пи-пи-пи.

Я повесила трубку и вышла на улицу. До утра еще далеко. Ночная прохлада пронзила леденящим ознобом. Зубы зацокали. Может, от холода, а может – от непоправимой обиды, захлестнувшей меня. Казалось, сердце сейчас расколется на две половинки. Подняла голову. В сером небе мерцали красные точки летевшего самолета. «Это моя мечта улетает. Навсегда».

Зашла в аптечный пункт и попросила накапать валерьянки. Медсестричка, увидев мое лицо (что-то с ним, наверное, было не так), засуетилась, положила на кушетку, стала измерить давление. Потом мы попили чайку. Я как могла, кратко, изложила причину ночного прилета:

– Знакомый не встретил. Не смог. Утром сама поеду к нему.

– Не смог или не захотел? Что-то глаза у тебя больные, – медсестра с сомнением покачала головой. – Ну как знаешь, не хочешь говорить и не надо. – А я физически не могла вытолкнуть ни слова об «этом».

Днем я побродила по непривычно малолюдному Городу – никогда не видела его летом. Подружки все разъехались, кто по дачам, кто по морям. Это и к лучшему. Не нужно объясняться, зачем приехала, почему уезжаю. Пошла в кассу за билетом. Когда подошла моя очередь, я неожиданно произнесла: «до Зернового». А еще через пару часов поезд уносил меня к бабушке, у которой я не была уже три года. Пусть хотя бы недели две я побуду в спокойном состоянии духа. А родители … им я скажу потом… что-нибудь. Пока отдохну от общения. И постараюсь забыть произошедшее. Все равно, ничего другого я сделать не могла…