Лера Леонтьева - Без материальных и жилищных проблем

«Женщина приятной наружности, среднего возраста, нормальной комплекции, с высшим образованием, временно не работающая, воспитывающая ребенка, познакомится с интеллигентным обеспеченным мужчиной для создания семьи. Согласна на переезд».

Руки замерли над клавиатурой. Я зажмурилась и малодушно подумала, не сбегать ли на балкон покурить, чтобы еще раз обдумать содеянное. Ну нет! Не дам себе возможность отступления. И решительно нажала курсором мышки на кнопку «Отправить». Все, дело сделано, обратной дороги нет…

…Вчера Милка, случайно увидев черновик объявления на сайт знакомств, долго хохотала, а отсмеявшись, покрутила пальцем у виска и проникновенно спросила:

– Ты что, совсем ненормальная? Приколоться хочешь или действительно надеешься, что на твой крик души примчится сердечный друг? Такие данные только на социологическое исследование можно отправлять! «Положение женщины в современном обществе».

– Послушай, не нападай на меня, – пробормотала я, сглатывая комок в горле. – Я все честно и коротко изложила. Как говорится, умному достаточно.

– А ты перестань ныть над своей загубленной судьбой. Просто–таки, Эрин Брокович и Катя Тихомирова в одном лице! Обрыдаться можно! Ты мне лучше ответь, с какой целью ты свою железную правду–матку выложила? Ты твердо решила искать спутника жизни по объявлению или просто хочешь прощупать ситуацию? Если второе – можешь отправлять что угодно, но сразу даю гарантию – никто не ответит. А если первое – слушайся меня и делай то, что я скажу. Сейчас тебе такой пост склепаю, все мужики, как пчелы на мед слетятся. И не вздыхай. Прошло твое время вздохов.

Я изобразила кривую улыбку, чтобы не подать виду, что меня задела ее реплика. Конечно, Милка сто раз права, а я дура, раз довела свою жизнь до такой ситуации. Да еще объявления жалобные выкладываю. Но все равно неприятно выслушивать критику от близких людей. От посторонних, впрочем, тоже. Ладно, послушаю. В моей ситуации все советы и наставления, как тому новичку на вышке бассейна. Стоит он, бедолага, на краю, смотрит вниз, от страха живот сводит, ноги ватные, голова кружится. А внизу тренер кричит, надрывается, чудак, как будто наверху что–то разберешь. И вообще, какая разница, что он там кричит. У того, который на вышке, только одна мысль: или назад развернуться, подальше от этой голубой бездны, или очень быстро сделать шаг вперед – и все, больше ни о чем другом не думать. А о том, как правильно в воду войти, чтобы животом не удариться, как наверх быстрее всплыть, пока воздух не закончился, – об этом всем потом, на десятый, на сотый раз можно будет думать. А сейчас главное только одно – вернуться или прыгнуть!

– Эй, ты, Золушка всемирной паутины! Хватит мечтать! Держи свои туфельки! – Погруженная в философские размышления, я вздрогнула от Милкиного жизнерадостного возгласа. Подруга, протягивала одной рукой квитанцию на оплату коммунальных услуг, держа в другой бокал с принесенным на «девичник» мартини. Это был бокал из подаренного на новоселье богемского набора, почти единственный предмет роскоши в моей скудной утвари. Коробка с бокалами хранилась в дальнем отделении «для гостей», но подруга, видимо, сочла сегодняшнюю встречу особенной, для которой и праздничных бокалов не жалко.

– У тебя ведь и бумаги нормальной нет, как, впрочем, и ничего другого. Льда нет, кубики засохли уже в морозилке. Я на обратной стороне наваяла. Прочитаешь – прослезишься!

Я обреченно подумала о том, что вот все, кому не лень, пинают и поучают меня, и Милка туда же. Интересно, неужели люди так уверены, что те, кого они учат, тут же кинутся переустраивать свою жизнь и мгновенно перевоспитаются?

– Извини, почерк не каллиграфический, уже сто лет не писала шариковой ручкой. – Милка великодушно разрешила и себя покритиковать. – Ладно, прощаю. Читай вслух, может чего исправить нужно, – потребовала она, поудобнее устраиваясь в обветшалом кресле. Ее изящные ножки, обтянутые черными колготками, очень живописно смотрелись на фоне лохматой обивки с вылезшими серо–коричневыми нитками. Ну просто–таки английская королева в приюте для падших девушек.

Я покорно взяла протянутую квитанцию, исписанную с чистой стороны небрежными каракулями, примостилась на другое кресло, конечно не столь изящно, как Милка, да и фиолетовые лосины с длинной футболкой, украшенной призывной надписью «Do it!», купленные в «любимых магазинах», явно не тянули на little black dress. Глотнула для храбрости и почему–то тонким противным голоском стала читать Милкину нетленку: