И веник бросила, для пущего эффекта. Тетка остолбенела и пролепетала:
– Ишь, поколение молодое, дерзкое… Все девушки хотят замуж, это нормально…
– Ну тогда я ненормальная!
До сих пор смешно, когда вспоминаю ее лицо. Наверное, я все же хотела замуж, как и все девочки. Точно не помню.
Да, у меня был парень, Лешка. Его я помню, еще бы не помнить. У него-то с родителями хорошо было. Папа – преподаватель, мать – доцент, интеллигенция, хотя тоже получали гроши. Но его вежливые манеры сводили с ума мою маму. Наверное, хороший парень был. Единственное светлое пятно в моей половой биографии, хи-хи. Мы ходили за ручку, за одной партой сидели. Как-то он пришел в гости в строгом сером костюме, натянутый, как струна. Сел на диван и говорит дрогнувшим голосом: «Настя! Я понял, наши отношения должны стать серьезными. Хочу, чтобы ты знала. Ты моя будущая жена!» Достал картонную коробочку с колечком: «Вот, мы должны обручиться, прими это в знак моей любви».
Прелесть! Просто прелесть, согласись?! Мы с ним пришли на кухню, мама стала спрашивать, как у него дела, не боится ли он выпускных экзаменов. А мы, юные заговорщики, переглядывались, держали под столом друг друга за руку. Я крутила на пальце маленькое дешевое колечко из красного турецкого золота и в тот момент это было самое дорогое кольцо на земле. В окне висел желтый зимний фонарь на фоне розового неба и игриво подмигивал нам. Наверное, там контакт отходил, но мне-то казалось, что он подмигивает. Р-романтика!
Знаешь, аспиранточка, я тебе так скажу. Юность – это когда ты чистый белый лист, только начинаешь рисовать свою картину жизни, и тебе кажется, что все можешь. Ведешь уверенной рукой первые тонкие линии и уже воображаешь себя всемогущим. Воображаешь, будто все знаешь, все умеешь, уверена: рисовать жизнь – это просто и легко. Ты уже предвкушаешь, какую восхитительную картину создашь. Пока не окажется, что позади все это время стоял и подхихикивал над тобой сумасшедший мастер. В какой-то момент он возьмет кисти, отредактирует все твои замыслы совсем в другое полотно.
– И как случилось то, что вы называете – «возьмет и отредактирует»? В вашей жизни это как выглядело?
– В моей… э-э… В первый раз, когда отец объявил, что уходит, потому что давно любит другую женщину. Это было неприятно. Маму, мол, он разлюбил много лет назад, но ждал, когда я стану взрослой.
По его мнению, я теперь выросла, я все пойму. И общество тоже.
Так начинался настоящий ад.
Мама пила таблетки на кухне, скрючившись с голыми пятками на старой табуретке. Рядом были мягкие стулья, но она предпочитала старую накренившуюся табуретку, которая могла в любой момент развалиться. Сипела изменившимся голосом анекдотическое «Я отдала ему лучшие годы, а он меня, оказывается, не любил и все это время терпел ради тебя!» Было не смешно. Было страшно и виновато, будто из-за меня это все.
Я срывалась, начинала кричать на нее, как когда-то орал отец. Словно пытаясь заменить его. Она лишь горько усмехалась и говорила: «Некому меня пожалеть!»
– Мамуля! – обнимала я ее, мы плакали вдвоем в три ручья.
Отец сбежал сразу, как только объявил о своем решении, прихватив лишь самое необходимое. Боялся появиться на пороге. Трусил. Он понимал, что сделал что-то ужасное и смотреть на нас виноватыми глазами ему не хотелось.
Однажды я пришла со школы и услышала, как мама говорит по телефону с его сестрой, той самой тетей.
– Я на вашу семейку столько пахала, столько в вас вложила сил, и времени, и денег… – говорила она, моя бедная мама. – Да без меня он давно бы уже спился где-нибудь под лавочкой, чертов мечтатель. Я, может быть, тоже много о чем мечтала, но засунула свои мечты в одно место ради семьи и ради нашего будущего! А он меня использовал! И теперь жизнь кончена! Мне за сорок! На что я могу рассчитывать?
Когда она положила трубку и обернулась, какое-то время мы молча смотрели друг другу в глаза. Со мной происходило что-то странное. В этот момент я вдруг почувствовала себя всесильной. Я могла ей помочь, потому что я должна была ей помочь и я очень хотела ей помочь! Наблюдать мамины страдания, ее истерики день за днем было уже выше моих сил. Неожиданно для самой себя я заговорила невесть откуда взявшимся твердым и взрослым голосом, как оракул:
– Мама, тебе же ВСЕГО ЛИШЬ сорок лет! Всего! Ты женщина в расцвете лет и сил. У тебя уже есть я, твоя дочь, и жилплощадь, и сбережения. Ты можешь начать все сначала и вообще сказать отцу «спасибо», что он освободил тебя. Он просто дурак и настоящая сволочь! Ну неужели ты в самом деле была счастлива с ним? Очнись! Да сейчас у тебя будет столько мужчин, только выбирай…
Читать дальше