Сергей Менжерицкий - Кто в тереме живёт, или Хроники мелкого рантье

Свою комнату в родительской квартире он в виде варианта не рассматривал в принципе. Поскольку – ещё понапряжней обстановочка, чем у Машки. Поскольку, помимо матери – ещё и отчим с братом, и все в квартире толкутся с утра до вечера… Мать – вообще домохозяйка уже лет пять. С тех самых пор, как из поликлиники уволилась, громко хлопнув дверью. А отчим уже год как – полный и окончательный отставник. Поскольку: служил мужик в своей прокуратуре, пыжился-тужился и всё надеялся, что ещё чуть-чуть, ещё немного – и до полковника дотужится. А в итоге и со званием человека продинамили, и на пенсию вышибли в пятьдесят подполковничьих лет…

Он, конечно, пытался трудоустроиться. По газетным объявлениям звонил, на собеседования ездил. Подыскал себе вроде какой-то автокомбинат на Добрынинке, но и там его в итоге отфутболили. Объяснили популярно, что им военные юристы не требуются, а требуются лишь вахтёры на КПП и мойщики на автомойку с графиком работы сутки через трое… Ну, нет – так нет. Взял он тогда путёвку от Минобороны и в санаторий поехал, нервную систему восстанавливать. А когда вернулся – решил вплотную живописью заняться. Вернее, не живописью даже, а копированием классических образцов. Он и раньше этим баловался, особенно в выходные. Покупал какую-нибудь известную репродукцию, размечал её поквадратно и – вперёд, к победе реализма. Ну, а в последние полгода мужика просто переклинило. Сидит теперь перед этюдником целыми днями и знай лишь свои квадратики прорисовывает. И то за "Охотников на привале" возьмётся, то за "Трёх богатырей", то за "Мишек в лесу". Сделает, в золочёную раму вставит и тут же на стенку вешает, на самое видное место. И – счастлив…

А с братом – вообще чудеса. И чувство такое, будто он в магическом ящике побывал у иллюзиониста Эмиля Кио. В который, как известно, влезает один человек, а выскакивает – оп-пля! – совершенно другой… Влезает, к примеру, пай-мальчик Витя – гордость школы и неизменный участник смотров художественной самодеятельности, а выскакивает вдруг матёрый лабух Боб с хайром до плеч и золотой цепочкой на раскормленной шее… Хотя, конечно, если разобраться – никакой магии в братнином преображении не наблюдалось. И повстречался ему однажды вовсе не Эмиль Кио, а некто Харисов – руководитель ВИА, еженощно лабающего в одном престижном таганском кабаке. Который, моментально оценив витькину одарённость, предложил ему постажироваться в своём ансамбле бас-гитаристом. И Витька, конечно же, постажировался. Так постажировался, что еле-еле восьмой класс закончил, а в девятый – не пошёл. Поскольку: а на фига, спрашивается? Если и так всё – тип-топ? Если ты, вчерашний школяр, можешь прямо сейчас поиметь куда больше денег, чем твой собственный папа – отставной военный прокурор? И уж куда больше старшего брата Лёхи – студента пятого курса Института Советской Редактуры…

Сначала их с Машкой, конечно, сильно выручали подъезды. Те самые, неопалимовские. В которых, если уж совсем невмоготу, всегда можно было уединиться и проблемку – решить. И даже представить всё – забавным приключением. То есть: подняться на последний этаж, чтоб жильцы не заметили, прокрасться на чердак и уж там, на чердаке, среди пыльных стропил и голубиного клёкота – натрахаться вволю. Стоя, лёжа – как получится. А потом сидеть в обнимку перед чердачным оконцем, обирать с одежды приставшие перья и наблюдать, как на шпиле мидовской высотки у Арбата всё ярче разгораются три рубиновых огонька… Но не каждый же вечер, правда? Вот так: скрываться, прятаться и перья обирать. Ведь если каждый вечер – тогда это уже совсем иначе выглядит, правда? И называется – по-другому. Не приключением вовсе, и уж тем более – не забавным. А – удручающей не-спо-соб-ность-ю. Его, его, Алексея Крылова, неспособностью! Взять – и по-мужски разрешить возникшие житейские затруднения. Найти из них достойный выход. И перестать, наконец, любимую девушку по чердакам таскать в ноябрьскую холодрыгу…

И в тот момент, когда Крылов совсем уж было закомплексовал и задёргался, Машка вдруг подкинула ему спасательный круг. Рассказала об одном знакомом аспиранте, который устроился дворником и получил служебную комнату на Садовой-Каретной. И ещё рассказала, что в центре сейчас отселённого жилья – навалом, и что дэзовские начальники вовсю этим пользуются. Коммуникации не отключают, хитрюги, а пустующие квадратные метры либо втихую кооператорам сдают, под нелегальные склады и мастерские, либо студентами заселяют, которые из благодарности готовы горы свернуть… И как было бы классно всё-таки, если б на ближайшие месяцы, пока квартира ждётся, у них тоже образовалась бы какая-нибудь своя территория! Пусть небольшая, пусть не на Садово-Каретной. Но такая, чтоб уж дверь закрыл – и спокоен…