Сергей Менжерицкий - Кто в тереме живёт, или Хроники мелкого рантье

Теперь вопрос: что мне дальше-то с ним делать, а? С этим балбесом озабоченным?!

"…Последней каплей, переполнившей чашу дудоладовского терпения, стал иллюстрированный американский журнал, забытый кем-то в "Чёртовом колесе". Раскрыв его, сержант остолбенел: на глянцевых страницах сверкали лаком роскошные авто, дымились сигареты "Мальборо" и высились эвересты самой экзотической жратвы. Среди этого добра разгуливали пышногрудые девицы и потягивали разноцветные коктейли со льдом.

– Вот и всё, что нужно русскому солдату, – внезапно прозрел Дудоладов, – хорошее курево, надёжная тачка, жратвы побольше да бабу посочней!

Всю ночь накануне праздника ВДВ сержант бодрствовал, то есть тщательно утюжил свой армейский комбинезон, ваксил берцы и начищал кокарду на берете. С утра, как обычно, он честно проверял билеты на "Чёртовом колесе", но ближе к полудню вдруг издал нечеловеческий крик и выскочил на главную парковую аллею, наматывая ремень на руку. Ответом ему был громоподобный рёв: навстречу сержанту уже валили братки-десантники в лихо заломленных беретах.

Зелёно-голубая волна прокатилась по парку, сметая с лица земли урны, клумбы и розарии. Через полчаса на хмельную ватагу десантников двинулись превосходящие милицейские силы. Поднимая снопы брызг, Дудоладов бился в главном парковом фонтане с усатым старшиной и был уже близок к триумфу, но в эту секунду на него насела дюжина омоновцев и, заломив руки, попыталась впихнуть ему в зубы его же собственный берет.

– Волки позорные! – рычал возмущённый сержант, – Я Родину в джунглях защищал, а они мне – кокарду в глотку?!

Силы были слишком неравны. Рот сержанту всё-таки заткнули и на счёт "три!" перебросили его через высоченную ограду Парка культуры и отдыха. И последнее, что увидел Дудоладов в этот ласковый вечер, был кусок уличного асфальта, неотвратимо летящий прямо в лоб…

Очнулся он от злорадного ржанья над ухом. Дудоладов перевернулся на спину и открыл глаза. Над ним склонился мустанг и пронзительно ржал, роняя пену с ядрёных зубов. Рядом маячила девица в ковбойской шляпе. Девица показалась сержанту до боли знакомой. "Журнал!" – вдруг вспомнил Дудоладов, прикрываясь ладонью от жаркого калифорнийского солнышка.

– Салли! – бойко представилась она, ткнув кольтом в сочную грудь. – Мейк лав?!

Дудоладов распахнул объятия и зажмурился, не веря собственному счастью. Салли рассмеялась и побежала в глянцевую даль, призывно звеня шпорами. "Завлекает…" – смекнул сержант и бросился было вдогонку, но глянув кругом, просто обомлел: повсюду была жратва, просто горы жратвы! Бодро высились банановые и ананасовые пирамиды, благоухали рулеты и паштеты, по дну сахарных каньонов текли сливочные ручейки и впадали в кофейные реки. Приятно холодило сапоги земляничное мороженое. Салли плескалась в хрустальной ванне с малиновым ликёром и что-то призывно кричала сержанту, посылая ему воздушные поцелуи.

– Джаст э момент… – бормотал Дудоладов, вскрывая остро отточенной пряжкой бесчисленные банки с яркими этикетками и дегустируя всё подряд. Нетерпеливая девица болтала в ванне ногами и поднимала снопы рубиновых брызг.

– Ликёр – ноу! – заявил на это Дудоладов, – Водка онли!

– Смирнофф? – поинтересовалась соблазнительница.

– Дудоладофф! – гордо ответил десантник.

– Водка! – ткнула пальчиком Салли в сторону океана и, со смехом выскочив из ванной, рыбкой нырнула в прибой. Сержант недоверчиво зачерпнул беретом пенящейся влаги, отхлебнул и едва не заплакал от счастья – в берег действительно билась "Русская Особая"! Внезапно Салли издала душераздирающий вопль и сквозь слёзы умиления десантник разглядел гигантский акулий плавник, разрезающий волны.

– Я здесь, детка! – грозно прохрипел он и что было силы оттолкнулся от берега, целя кованой подошвой в острый акулий нос. Внезапно волны, акула и девушка превратились в яркую картинку на бумаге. Дудоладов прорвал её и закувыркался в пустоте, разрубая воздух мощными каратистскими ударами, но вдруг опять влетел башкой во что-то твёрдое и отключился…

Дразнящий запах больших денег достиг широких ноздрей сержанта. Он открыл глаза и обнаружил себя лежащим на крыше настоящего нью-йоркского небоскрёба! Над ним разверзлось ночное небо, залитое неоновым светом, а прямо перед носом болталась стодолларовая купюра на ниточке. За ниточку дёргала полногрудая блондинка в сногсшибательном серебристом бикини и сексуально хихикала.