Милла Генрих - Не сдавайся. Твой день придет

Тавра и Дымка я не видела с той первой страшной ночи. А сегодня они вдвоем заявились к Генычу, держа в руках тяжелую сумку. При мне они не стали говорить, а ушли в спальню и там о чем-то шептались. Мой тиран выскакивал временами из спальни и носился по квартире, пинал все, что попадало под ноги. Я тихо сидела у своей батареи и не шевелилась. Боясь привлечь внимание. Потом бритоголовые ушли, а Геныч уселся на диван и долго на меня смотрел, как будто оценивал свою жертву. Затем на корточках подсел ко мне ближе и, насколько возможно для этого психа, спокойным голосом заговорил:

– Если выполнишь одно важное дело, я тебя отпущу, навсегда. Сам подпишу развод. Хочешь?

Я не отвечала, мне казалось, он просто ищет повод попинать меня вместо футбольного мяча.

– Че молчишь? – еле сдерживаясь и не переходя на крик, опять спросил он.

Я безмолвно смотрела ему в глаза и думала, как же я его ненавижу. И готова убиться об стену, лишь бы его не видеть и никогда не слышать. Мне сейчас было все равно, как я умру, и ответила:

– Хочу.

– Вот сука, я так и знал, что согласишься. Ладно, извини. Клянусь, что отпущу. Но сначала ты должна выполнить кое-что.

– Что я должна выполнить? – я не верила в его клятвы, не верила ни одному слову, но все же поинтересовалась.

– Тебе надо поехать с Тавром в Ростов.

– С Тавром?

– Да, с ним.

– Нет!..

Он не дал мне договорить:

– Да выслушай ты до конца, а потом говори нет или да. Ты одна поедешь, но Тавр будет всегда рядом.

– Зачем мне туда с ним ехать?

– Отвезешь посылку.

– Посылку, ты это серьезно? Ее можно и по почте послать.

– Не выводи меня, я не дурак. Эту надо отвезти своим ходом, такие посылки не посылаются по почте. Так ты согласна?

Я молчала несколько минут, он метался по комнате. Потом опять спросил:

– Че молчишь, согласна?

А у меня в голове неслись мысли: почему, и зачем, и что я должна везти почти через всю страну. Странно, я еще могу мыслить, мне казалось, что за полгода он выбил из меня все, и мозги тоже.

– А что в посылке?

– Деньги, – улыбаясь, ответил он.

– Деньги? – не веря, переспросила я.

– Это много денег, почти два ляма.

– Лям – это сколько?

– Миллион, дура.

– А как я столько денег унесу? – для меня это была огромная куча денег, и эту кучу невозможно будет уместить даже в одну инкассаторскую машину.

– В чемодане на колесиках потянешь, – ответил он.

Сейчас глядя в его глаза, я видела, что это для него жизненно важно, даже больше, как будто последний шанс выжить. И наверняка только из-за этого он не срывается на гнев, что я так много задаю вопросов. Конечно же, верить ему не собиралась, слишком дорогой и больной ценой далась моя наивная доверчивость, также понимала, что неспроста все это. Нет, я не испытывала сейчас надежду на спасение или помощь, просто подумала, за последние полгода хотя бы раз выйду из этой ненавистной квартиры. А может, мне повезет, и до полиции сумею добраться. Хотя в то, что полиция мне поможет, в моем понимании приравнивалось к нулю. Раз надо ехать, значит, паспорт он мне должен вернуть. И я согласилась на его условия.

Моему удивлению не было предела, он сразу же отвязал меня и спокойно стал разговаривать. Как в ту первую неделю нашей совместной жизни.

– Ты долетишь до Иркутска самолетом, а оттуда поедешь поездом, – рассказывал он план действий. – Иди искупайся и намалюйся немного. Одежда твоя в шкафу, надень юбку, а не джинсы, – все же скомандовал он. – Теплые вещи сейчас Тавр привезет.

– Ехать когда, сегодня, что ли? – в голове как в тумане рождались вопросы, но ответы мне были не интересны, и слушала я их вскользь.

– Да, у тебя мало времени. Поэтому поторопись, – заботливым голосом ответил Геныч.

Шанс оказаться на свободе, вызывал у меня приступ паники. Нервная дрожь усиливалась, и сердце чуть не выпрыгивало наружу. В голове вертелось: « Хоть бы это был не розыгрыш, и я сегодня выйду за дверь этого проклятого дома?»

Мой садист заботливо суетился по дому, собирая меня в дорогу, даже суп подогрел, чтобы не голодная поехала. Притащил в комнату чемодан внушительного размера, но, когда его открыл, места в нем оказалось совсем немного, зачем делать такой чемодан, если в него ничего нормально не вмещается. Только из-за того, что модный и на колесиках, люди покупают такие чемоданы? «Нашла о чем думать», – остановила я свои мысли, словом, к моей каше в голове добавилась лишняя порция пшена, засорявшая мозг, дабы не показать зэку свой страх.