Сергей Фокин - Медведь

Он еще ничего не добавил, но на Виктора будто навалился снежный ком. Засыпал с головой, так что звуки через него проникали глухо и невнятно.

– Я видел твою Галину с другим мужиком. В ресторане.

Время будто тоже остановилось. Когда нет звуков – мгновения утекают незаметно. Возможно, они оставляют свои следы где-нибудь в подсознании, но на поверхности нет абсолютно ничего. Только пустота.

– В каком? – Это говорил не он, а тот, кто почему-то не умер сразу, узнав страшную правду. Возможно, его второе «я», прежде проявляющееся только на секунду – чтобы дать возможность посмотреть на себя со стороны. Но Виктор никогда не пользовался такими подарками. Он всегда думал, что это раздвоение сознание – плод его усталости и недосыпания. Нет никакого второго «я». Есть только то, что держит в своих объятиях его драгоценное сокровище… Остальное – бред.

Похоже, сейчас он бредил.

– В «Каравелле». – Понимая, что делает другу больно, Руднев грустно усмехнулся. – Знаешь, был такой стишок Мустафы Джалиля:

А я зашел. У меня там официант знакомый. Водку проверенную подгоняет, не паленую.

В снежной куче, похоже, стали просверливать дыру. Звуки сделались чуть ярче и четче.

– Ты видел ее сам?

– Да.

– Она сейчас должна быть в университете.

– Понимаю. Кажется, Галина не заметила меня. – Руднев задумчиво покусал губу и вдруг произнес: – Слушай, Витек, а может, все это лажа, а? Может, у нее какие-нибудь дела с этим старпером?

– Он старик? – Второе «я» никуда не уходило и не давало ничего анализировать. И, похоже, тем самым спасало Виктора от болевого шока.

– Лет сорок пять, не меньше.

В тот день он пришел домой за полночь – пьяный в стельку. Руднев довел его до двери, нажал звонок и сказал:

– Извини, но я пойду.

Виктор еще нашел в себе силы кивнуть, а потом темнота окутала его спасительным покрывалом, и он провалился в тяжелый сон, наполненный кошмарами.

А наутро нашел на столе записку:

«Мы разводимся. Я нашла другого мужчину. Спасибо за все, мне с тобой было хорошо. Извини».

Та половинка постели, где прежде спала Галя, оставалась непримятой и холодной.

Все выяснилось довольно скоро. После занятий в тренажерном зале Галина отправилась в кафе, где случайно встретилась с одной своей знакомой и ее братом. Это был состоятельный мужик, держащий сеть магазинов дорогой одежды. В последнее время на фоне общей нищеты в городе появилась довольно большая прослойка людей, не знающих, как потратить деньги. Их нельзя было назвать бездельниками: по-своему они много работали, но вместе с тем могли позволить себе и расслабиться на полную катушку. В стране зашевелился туристический бизнес, и такие люди частенько стали проводить праздники где-нибудь за границей.

Галя всегда мечтала поехать туда, даже сделала себе загранпаспорт. Только с занятостью Виктора задумка все время откладывалась на потом.

Чем мужик сумел очаровать девушку, догадаться было нетрудно. Руднев сказал об этом просто, но в его словах чувствовалась определенная глубина мысли:

– Он круче тебя, Витек. Мы с тобой еще мелко плаваем.

Треснув по швам, мир не остался в этом состоянии надолго: он продолжал рушиться, погребая под собой уверенность Виктора в своем абсолютном знании жизни. Пришла растерянность, глубочайшее уныние и полное неверие в себя.

Если до двадцати пяти лет он всегда знал, чего хочет, то теперь все планы и желания оказались засыпаны обломками прошлого – совсем недавнего, а потому болезненного. Это была катастрофа в масштабе одной личности. Такое определение происходящему дал Руднев и, как всегда, оказался прав.

Виктор самоустранился от управления фирмой, закрывшись в своем доме и обложившись бутылками с пивом. Почему-то пиво не вызывало в нем такого отторжения, как крепкие напитки. Его он мог пить много, почти не пьянея. Лишь голова становилась тяжелой и тупой, но это позволяло ни о чем не думать, а просто сидеть с зашторенными окнами и смотреть на их с Галей свадебные фотографии. Боль будто затихала немного, растворяясь в пиве. Но когда закачивался его запас, приходилось спускаться в ближайший ларек: трезветь было равносильно маленькой смерти.

Собственно, она все-таки произошла. Он почувствовал, что какая-то часть его сущности изогнулась, словно от удара, полученного в живот, потом упала на землю и забилась в конвульсиях. Это было тем более странно ощущать, что в последние дни так называемое второе «я» проявлялось все чаще, ввергая Виктора в недоумение и даже пугая его. Ему думалось, что это проявление нервного срыва или маленького психического расстройства.