Надежда Волкова - По ту сторону фортуны. Книга 1. Галопом по Европам

– Ты как?.. Жива?

– Нату-уль! – жалобным голосом сказала она. – Жива-а!

Светик силилась сконцентрировать взгляд, но это ей не удавалось.

– Всё есть добже, пани! – офицер произнёс кодовую фразу, дружелюбно похлопал меня по плечу и опять повернулся к врачу.

Добже то добже, но спектакль надо продолжать, всё-таки, пан Марек таможенник, пусть даже и оказался хорошим человеком. Бдительность терять не стоило.

– Как ты, дорогая?.. Так напугала нас!.. Ручки-ножки целы?.. Всё в порядке? – я заверещала, бегая вокруг кресла-каталки. Ощупывала Свету, всплёскивала руками, как наседка, а она удивлённо смотрела на меня.

– Последний разум отшибло? – рявкнула я раздраженно. После пережитого напряжения пришла злость.

Или у Светки воистину произошёл какой-то сдвиг и она позабыла обо всём, или сочла, что опасность миновала и успокоилась. Она находилась в ступоре, не знала как действовать и я незаметно ущипнула её за руку.

На всякий случай, боясь сделать что-то не так, Светик приняла верное решение. С усилием подняла руки к голове, обхватила её и начала стонать, глазами ища у меня поддержки: правильно?

Я моргнула утвердительно. Вероятно, Света припомнила инцидент на таможне и негромко спросила:

– Всё нормально?

Естественно, мне было жаль её. Приложилась она серьезно и, надо полагать, голова гудела как колокол. Но вредный характер никуда не денешь, да и встряска оказалась настолько сильной, что у меня тоже началась мигрень. Я быстро поблагодарила врача, ухватила кресло за ручки и покатила его к выходу.

– Сервиз изъяли, едем в следственный отдел, – я соврала легко, не в силах удержаться от ядовитых комментариев.

– П-правда?

– Ещё какая! – подтвердила я с мстительным удовольствием. Пусть тоже переживает, не мне одной! – Лешеку звонить буду, он адвокат, пусть решает, что делать.

– Н-нас посадят? – прошелестела Света, подняв голову и глядя на меня овечьим взглядом, мелкая дрожь пробежала по её телу.

– Скорее всего, дадут десять лет без права переписки!

– Нам?

– А кому?!.. На границе сказали – пани, по вам обеим тюрьма плачет!

– В с-смысле?.. Настоящая?

– Игрушечная! Сказочная темница! Окошки такие резные, в клеточку!

– Н-не хочу!

– А ты думаешь, я хочу? С детства горю желанием в полосатой робе ходить! Но, как говорится, Светик, от сумы и от тюрьмы…! Вместе срок мотать будем!

За время моего короткого монолога она снова завалилась на бок. Я испугалась: как сонная муха, феназепам, что ли, вкололи? Забежала вперёд проверить её состояние. Нет, Света была в порядке, не считая мутных глаз и отрешённо-испуганного выражения лица. Я тут же перетрусила: вдруг опять отключится? По видимому, у неё полный винегрет в голове.

– Ну, какая тюрьма? Три часа только прошло. Всё хорошо. Ты, правда, ничего не соображаешь? – сжалилась я.

– С-совсем смутно, спать охота, – с убитым видом ответила она и прикрыла глаза.

Совесть моя тут же вскинулась в справедливом упрёке: ей и так плохо, а тебе сию секунду вздумалось добить.

– Ладно, пробьёмся, отдыхай, – сказала я, горестно погладив кокон, и повезла раненую дальше.

Пан Марек догнал нас на улице и протянул заключение и рецепт. Он помог Свете усесться в машину, та потрясла его руку со словами «Денкуе! Спасибо!» и притихла.

Я обратила внимание, что офицер перестал выпячиваться при взгляде на неё. Может быть, белая повязка на Светкинй голове его смущала. Не исключено, что решил держаться подальше от двух сумасшедших русских пани.

– Денкуе за помощь, пан Марек, простите, – я от души поблагодарила, протягивая руку.

Он ответил крепким рукопожатием, не долго подумал, а затем медленно на русском языке произнёс:

– Не говори спасибо!

Я рассмеялась, а довольный таможенник протянул мне бумажку и сказал:

– Пани Наташа, то есть мой телефон. Задзвонь до мне кеды знову бенджишь на границы.

Я помахала ему на прощанье, облегченно вздохнула, села за руль и мы выехали за ворота больницы.

Света хотела что-то спросить, но я ее прервала:

– Спи, это сейчас для тебя самое лучшее.

Тюрбан слегка мотнулся, она устроилась поудобнее и почти сразу уснула. Мы выехали из Бранёво и через десять минут выскочили на бетонку, называемую в простонародье «берлинка». Я остановила машину на обочине, приняла таблетку и позвонила Лешеку. Как и предполагала, встревоженный поляк не находил себе места.

– Не нервничай, всё в порядке, – подбодрила я. – Да, все живы, через два часа будем.