Светлана Гребенникова - Мерцание зеркал старинных. Наташа – рождение яркой кометы

– Так ведь я уже умею, вот, посмотри: ать-два, ать-два, – шагала я, высоко поднимая ноги, а он весело смеялся:

– Беги, егоза, мне пора.

– Гриша, – не унималась я, – а куда ты всё время спешишь?

– Эх, Наташка, твой Григорий важной птицей стать может, – и он загадочно улыбался. – Дай на ушко пошепчу: вот как я императором стану, – Гриша мечтательно поднимал глаза к небу, – эх, заживем!

– Гриш, а апи… ампиратор – это кто?

– Это тот, главнее кого во всём государстве нету.

– Ух ты-ы-ы, – удивлялась я. – А не врешь?

– Беги! – смеялся он, – ишь какая языкастая. «Не вре-е-е-шь»… Что б ты понимала.

Как-то утром он присел на стул рядом с моей кроватью. Я еще нежилась в постели и пока не собиралась вставать. Гриша взял мою маленькую ручку в свои большие ладони, похлопал по ней и виновато улыбнулся:

– Ну вот и пришло время, Наташа, пора собираться. Теперь ты будешь жить в другом месте. Дом там хороший, светлый, большой, – увидев, как широко я раскрыла глаза, он улыбнулся: – Да ты не робей, там тебя никто не обидит.

– Да не робею я нисколечко, с чего ты взял? И почему это я должна кого-то бояться? Сам знаешь, я очень даже смелая! – я не понимала, почему он не видит столь очевидных вещей. – А ты что, тоже поедешь со мной в другой дом? Разве тебе этот больше не нравится? – я огляделась вокруг и пожала плечиками. – По-моему, очень даже ничего… Зачем уезжать, если и тут вовсе не плохо?

Гриша вновь виновато улыбнулся.

– Так я, Наташа, всегда недалече от тебя буду, и навещать часто стану. Рад бы я поехать с тобою, так, сама понимаешь, служба… Но видеться мы с тобой обязательно будем. И помни: я тебя никогда не оставлю. Всё сделаю, что ни попросишь!

Я поразмыслила, не зная, что ответить.

– Готова, милая? Если да, то вставай и шагом марш умываться, тебя ожидают.

Гриша хлопнул себя по коленкам и уже собирался подняться, чтобы выйти из комнаты, но я схватила его за руку и, заглядывая в глаза, прогундосила:

– Гришенька, пожалуйста, не отправляй меня никуда! Я не хочу уезжать, позволь мне остаться!

Он молча покачал головой. Я была маленькая и ничего не понимала, хваталась за него, трясла за рукав и горько-горько плакала:

– Не хочу я от тебя никуда ехать!

Была еще одна важная причина, почему я не могла покинуть этот дом: я ждала свою маму! Служанки говорили, что она была очень хорошая, я и сама помнила ее, правда, очень смутно… Не лицо даже, а те тепло и доброту, которые от нее исходили. И верила, что она уехала, но обязательно вернется за мной. Конечно, я боялась, что она не сможет меня найти, если я буду жить где-то в другом месте.

Я поведала Григорию о своих страхах, но он только вздохнул, вытащил меня из постели, крепко обнял и усадил на колени.

– Будет тебе, Наташка, убиваться… Не вернется она, не жди.

Я зарыдала.

– А будущее я тебе заготовил – лучше не придумаешь… Сама матушка-императрица мне особняк с землями, к нему прилегающими, подарила. Туда я тебя и отправлю, там жить будешь… Ну-у-у, не робей, Наташка, ты же у меня смелая! Тебе обязательно понравится: озеро там большое, и парк не чета нашему. Ты лучше поди скорее, личико свое прекрасное умой и в гостиную спускайся. Давно уже тебя люди хорошие ожидают, с самого раннего утра ждут, пока ты проснешься. Я к ним пойду, а ты не задерживайся, приводи себя в порядок да спускайся.

Услышав про большой дом, про озеро и парк, я как-то сразу перестала плакать, смирившись со своей долей. Ничего мне не оставалось, кроме как сползти с Гришиных колен, и я нехотя побрела умываться. Кое-как пригладив руками волосы, я посмотрела в зеркало и зачем-то показала язык своему отражению. Мне хотелось выглядеть грязной, неумытой замарашкой и ничем не отличаться от дворовых ребятишек, с которыми я проводила очень много времени. Делала я это намеренно: «Авось я им не понравлюсь, и не захотят они брать меня к себе».

Я изо всех сил тянула время и делала всё очень медленно, отгоняя от себя горничную девушку, которая пыталась помочь. Но тут раздался громкий окрик Гриши:

– Ната-аша-а-а! Ну сколько можно? Мочи нету ждать тебя! Скорее иди, скорее!

Я начала спускаться по лестнице, медленно перебирая маленькими ножками по ступенькам. Сойдя вниз, тихонечко подошла к Грише и спряталась за его стройными длинными ногами.

Но тут я услышала свое имя. Кто-то ласково позвал меня:

– Наташенька, ну что же ты прячешься? Ведь не съедим мы тебя… Да и не страшный я вовсе, ну же! – подбадривал меня чей-то незнакомый голос.