Эмери Лорд - Миг столкновения

Лия болтает под столом ногами.

– Вот бы Виви не надо было уезжать. Мне так грустно, ужас.

– Мне тоже, Лия.

Наоми качает головой. Улыбка у нее ироничная.

– Самое странное, что и мне тоже грустно.

Принимаю душ, бреюсь, пытаюсь привести волосы в пристойный вид. Горло будто морским узлом завязано. Мне нужно идти в парк к Виви – это я с легкостью проделаю. А вот как я обратно пойду от Виви – даже представить невозможно.

По пути думаю об увлечении Исаака археологией. Отлично его понимаю. Останки динозавров, древние артефакты, вскрытие захоронений – это заводит. А Виви! Ведь она вошла в мою жизнь с археологической кисточкой, тщательно обмела пыль. Открыла меня заново, откопала, отчистила – значит, я отчасти принадлежу ей. Ну и как мне теперь с ней расстаться?

До места свидания еще несколько ярдов, но я вдруг понимаю: Виви в парке нет. Потому что девчонку вроде Виви можно учуять на расстоянии. Такие, как она, основы потрясают. А я что-то не чувствую земной дрожи.

К самому старому дереву в парке – тому самому, которое помечено словами «Здесь была Виви», – пришпилена записка. Вот, значит, как все будет. Виви со мной попрощается. Я с ней – нет. Я мог бы и раньше догадаться.

Милый Джонас.

Я солгала. Слово «прощай» я ненавижу даже больше, чем слова «сопли» или, скажем, «опухоль». Не могу это произнести, глядя на твою славную мордашку; не могу и все тут. Расцелуй за меня всех своих, ладно? Я с каждым днем вас, всех семерых, все больше люблю. Но главным образом я люблю тебя, Джонас. Главным, безумным, чудесным образом. Только не говори Исааку. Его такое признание уничтожит.

Может, в следующей жизни я стану волной, а ты – утесом, и наши годы будут протекать в противостоянии. Ты будешь до ужаса упрямый и неподатливый, а я буду то набрасываться на тебя всей мощью, то подкрадываться медленно-медленно, облизывать тебе бока. Похоже на нас, правда?

А может, не придется ждать следующих жизней. Может, меня возьмут работать костюмером на киностудию, а фильм как раз будет сниматься в том городе, где ты откроешь ресторан. Может, наши глаза встретятся посреди оживленной улицы и я прошепчу: «Это ты». Может, я проберусь к тебе в бунгало ночью, когда твоя невеста как раз уедет по делам, и мы будем любить друг друга, как любили во всех прошлых жизнях и в этой жизни. Впрочем, ты вряд ли невесте изменишь. Но что ж, мне и помечтать нельзя?

В любом случае, Джонас, я жажду увидеть, кем ты станешь.

До встречи когда-нибудь, Виви.

P. S. Я для тебя кое-что оставила в патио. Всю ночь над этим трудилась. Называется «Так мы говорим „Прощай“».

Моргаю, глядя на острые клинышки двойной «V» в ее имени, на отпечаток красных губ рядом с подписью. Виви поцеловала меня на прощание. Умудрилась эффектно уйти, даже не придя. Что нам вместе не быть, я знаю. Но я хотел ее напоследок увидеть. Хотел сказать спасибо; хотел попытаться запомнить ее всю.

С запиской в руке почти бегу к ресторану. Что Виви мне оставила? Над чем она всю ночь трудилась?

В сам ресторан я не заглядываю. Проскакиваю сразу в боковую аллею, ведущую к патио, и застываю как вкопанный. Я ожидал увидеть сверток на столе для пикников. Но увидел нечто совсем другое.

Виви оставила мне не вещь, а фреску на стене магазина.

Сердце скачет, ноги подкашиваются. Пытаюсь вообразить Виви, на стремянке, с загипсованной рукой. Удерживая равновесие, она при свете фонарей – которые я никогда не оставляю гореть ночь напролет, – расписывает стену. Для меня. «Так мы говорим „Прощай“».

На переднем плане – наш маяк. За ним, в бухте, корабли. Семь штук, каждый – с белыми парусами. Не представляю, как Виви это удалось, да только плоская стена вибрирует, колышется, будто океанская гладь, и каждый парус подрагивает. Я почти слышу биение ветра в белые холсты. В отдалении изображен еще один парусник, крупнее остальных. Он держит путь к верхнему левому углу. Горизонт весь сине-золотой, приветливый, открытый в бесконечность. И этот, отдельный парусник, следует к горизонту гордо, как первопроходец. Семь меньших парусников в бухте словно машут ему на прощание, желают доброго пути. Виви все вложила в эту единственную фреску, вдохнула жизнь в паруса и флаги на одиночном корабле.

Еще ребенком я выучил буквы, которые соответствуют морским флагам по международной системе сигналов. На фреске первый корабль имеет сине-желтый флаг – то есть это буква «D». На втором корабле бело-синий флаг – буква «A». Стоп. Пробегаю глазами по остальным мачтам. Получается «D-A-N-I-E-L-S». Выдохнем. Всего в бухте семь кораблей. По одному на каждого из живых членов моей семьи.