Эмери Лорд - Миг столкновения

Виви и с Феликсом прошлые жизни обсуждала, выходит?

Феликс смеется.

– Ну да. Старое дерево, говорю, што́рма не выдерживает, а молодое, гибкое – только гнется, но не ломается.

Стоим, молчим. Морщу лоб. Все равно не понимаю про деревья. Тогда Феликс хлопает меня по спине.

– Ты нас гибче сделал, Mani .

И уходит на кухню.

Благодарю мистера Томаса, помогаю ему оттащить стремянку в магазин. Когда возвращаюсь, все уже в ресторане.

Я один здесь, у входа, и в то же время – не один. В этом-то и штука.

Еду к Виви в больницу. Небо синее, безоблачное. Дорога длинная, но это и хорошо. Это мне на пользу. Мой мозг – будто конверт, который так набили, что запечатать не получается. Значит, надо избавиться от части бумаг. Думаю о папе – понравились бы ему наши преобразования? О вечеринке – как она пройдет, не упустил ли я чего-нибудь важного? Думаю о Виви. Наверно, ей очень больно, да и в больнице лежать – тоска зеленая. Как себя с ней вести? Как Виви себя со мной поведет, когда ее выпишут?

Мысли приятными не назовешь. Зато место в мозгу освободилось. Уже не так голову распирает.

В больницу вхожу не сразу. Тяну время. Делаю глубокие вдохи.

Мне дают бейджик посетителя. Руки слегка дрожат, когда я расплачиваюсь за цветы в больничном магазинчике. Надо было что-нибудь не столь банальное придумать. Виви на моем месте уж точно придумала бы необычный подарок. Почему я не догадался приготовить для нее черешневый коблер, как тогда, в наш первый вечер? «Надо было», «надо было», «надо было». Эти слова – будто надоедливые собачонки; хватают меня за штаны, куда бы я ни шел.

У дверей палаты я слышу только собственное тяжелое дыхание. Больше никаких звуков.

Шагаю через порог. Виви сидит в постели, обложенная подушками, ковыряет вилкой размороженный полуфабрикат из тех, что в больницах почему-то называют едой. Левая рука на синей перевязи. Гипс прячет часть ключицы и уходит под рубашку. Виви выглядит совсем девочкой – наверно, потому что не накрашена. Я так рад, что она в сознании и даже может есть, что чуть не падаю на колени прямо в дверях.

Виви поднимает взгляд. Нижняя губа у нее дрожит, это даже на расстоянии видно.

– Джонас?

Голос дрожит тоже.

– Привет, Вив.

Делаю шаг вперед, улыбаюсь. А Виви – она отшатывается.

– Ты чего притащился?

Застываю на месте. Не такого приема я ждал. Спокойно, Джонас. Может, она во мне видит виновника аварии? В руках неприятно шуршит целлофан, которым обернуты цветы. Это потому, что я слишком сильно стиснул стебли.

Виви готова разрыдаться.

– Я тебя чуть не угробила, Джонас. В тот вечер, когда ты со мной поехал. Ты бы должен злиться на меня. Да что там злиться – ты бы должен мою фотку на стену повесить вместо мишени и дротики в нее метать. А ты навещать меня вздумал. У тебя с головой не в порядке, что ли?

По ощущениям, я добрых пять минут въезжаю в ситуацию. Виви, значит, себя винит? Подхожу к ней ближе. Надо коснуться ее руки, убедиться, что она жива, что она – здесь.

– С головой у меня в порядке. Вив, я не сержусь. Совсем не сержусь на тебя. Да и за что сердиться? Мне так жаль тебя, ужасно жаль.

Глаза у Виви расширяются, взгляд становится диким.

– Я в твоей жалости не нуждаюсь! Зачем ты вообще пришел? Зачем?!

Объяснить я не успеваю. Виви даже начать не дает. Слезы – градом, и все не так. Все не так.

– Убирайся.

Она швыряет в меня пустым пластиковым стаканчиком. Успеваю увернуться. Боже Милосердный.

– Глаза бы на тебя не глядели! УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!

Виви давит на красную кнопку, буквально через мгновение появляется медсестра. Я весь в холодном поту.

– Пусть он уйдет! – рыдает Виви. – Прогоните его. Пожалуйста, прогоните.

– Ступай-ка ты отсюда, милый, – говорит медсестра.

Подчиняюсь. Плетусь в коридор – а что еще остается? Я разбит и раздавлен чувством вины. Медсестра тоже выходит, закрывает за собой дверь. Дурацкий букет я так и не отдал Виви. Ничего не понимаю. Медсестра глядит довольно кисло.

– На свой счет не принимай. В первые дни состояние всегда нестабильное.

– Да все нормально, – бормочу я, больше себе, чем медсестре.

Цветы оставляю на медсестринском посту, прошу дежурную поблагодарить от меня всех, кто ухаживает за Виви.

Ее слова преследуют меня и за больничными дверями, даже солнечный свет их не разгоняет. «Зачем ты вообще пришел? Зачем?»

Затем, что, когда мы познакомились, мне было плохо. Очень плохо. Но Виви не отшатнулась от меня. Легко со мной или трудно – ее не волновало, и чувства ко мне от этого не зависели. И Виви тоже не обязана быть веселой, милой и так далее. Потому что в этом смысл отношений.