Марина Закс - Марш энтузиастов

Работы в стране не было, Российскую империю раздирала на части междоусобная война, для еврейских девочек дальнейшее обучение было обречено на провал, поиск работы в Варшаве и Гдыне результатов не дал. Зато по слухам блестящее окончание ими гимназии и курсов «пишбарышень» (машинисток) сулило большие возможности в Новом свете. Татьяна была гордостью женской гимназии и не получила медаль за окончание только потому, что ввернула в сочинении на русском польское слово.

Те, кто уже уехал в Соединённые Штаты, писали бодрые письма, хвалились успехами и Ребекка, двоюродная сестра, свято в это поверила. Многие молодые евреи в начале 20-го века обосновались в Новом свете, обзавелись семьями, перетащили туда родителей из Европы, во многих крупных городах образовались общины по национальному признаку, внутри которых жизнь протекала по законам страны, но с особенностями конкретного «племени»: Маленькая Италия, Чайна-таун, Гарлем, куда активно потянулись африканцы и пуэрториканцы, вытесняя своим появлением белые семьи. Кузина уломала строгих Таниных родителей, чтобы те её отпустили. Это было маловероятно, но даже отец-раввин понял, что прокормить полдюжины оставшихся ртов будет трудно. Своих родителей, терпящих её сумасбродства с детства, просто поставила в известность. Собрала по крохам со всех, кто не смог ей сопротивляться, деньги в долг под честное слово и буквально выпихнула Татьяну из дома.

– Ну что я там одна буду делать? Ты отлично знаешь шесть языков, а у меня английский плоховат. Ну, Таубочка, ты же понимаешь, здесь нам или в прислуги, или замуж. Не хочу ни того, ни другого. Да и за кого, все подходящие уже за океаном. С работой сейчас очень трудно. Наши семьи ещё других детей должны прокормить, они нас держать не будут. Поехали!

У каждой из них оставались еще младшие братья и сестры, а денег не было не только в семьях, не было их и в стране. И Таня решилась…

Они взяли по фанерному чемодану и отважно двинулись в будущее. Оставив родной и любимый город за спиной, сестры добрались на поезде до Варшавы, потом до Бремена и на полугрузовом- полупассажирском пароходе с билетами третьего класса, которые они смогли себе позволить, предприняли многодневное трудное путешествие навстречу мечте.

Прошло шесть лет, и насмешница-судьба снова выкинула фортель…

…Эта каюта была роскошной! Мягкие ковры, уютные шторы и мебель, большая кровать с пологом, умывальник с зеркалом и унитаз за дверцей из орехового дерева. Мягкий свет с потолка и от бра на стенах. Слабый свет из иллюминатора добавлял загадочности всей картине. «Какие же тогда каюты у класса «люкс», Татьяну охватило ощущение нереальности и участия в немой кинематографической сцене.

– Присядь, милая! Пусть ножки отдохнут,– сказал Матвей. – Отчаливаем через 15 минут, можно будет выйти на воздух.

И правда, через некоторое время брюхо корабля напряглось, заурчало, задрожало. Молодая семья вышла на палубу. Внизу суетились шесть или восемь маленьких буксирчиков, упираясь всем, чем можно, они надрывно тянули громадину лайнера на разворот, сипели и пыхтели с великим упорством. Оркестры, оба, и на корабле, и на причале, играли нечто бравурное, какофония стояла ужасная, но радостная и обнадеживающая.

У Татьяны внутри, вопреки её желанию, что-то оборвалось и заныло, ей показалось, что шесть лет, прожитых в труде, напряжении и радости от небольших побед, куда-то унеслись, а впереди ждало совершенно непонятное и потому тревожное будущее. Расстояние до причала все увеличивалось, уже с трудом можно было различить провожающих, клубы дыма валили из труб, корабль слегка покачивался, маневрируя в сторону открытого моря, и слезы опять предательски потекли из уже наплаканных глаз.

– Родная, все будет хорошо. Я обещаю, – прошептал Матвей, целуя густые волосы жены.

Интерьеры "Левиафана" поражали воображение. Ковры, зелень, хрусталь…Роскошный ресторан, прекрасная библиотека, спортивные уголки на палубах, кресла в холлах и вдоль палубного променада. Уютно устроившись на бархатной софе, Татьяна впервые за последнее время расслабилась и погрузилась в воспоминания.

Шел 1920-й год. Две еврейские девушки отстояли многочасовую очередь на паспортно-таможенном контроле, на удивление лихо ответили на вопросы сурового представителя власти и вышли прямо в волшебную страну грёз. Многие новоприбывшие с содроганием вспоминали процесс прохождения санитарной и миграционной служб, но готовым ко всему девушкам показалось, что не так страшен черт, как его малюют. Самым тяжелым оказался вопль пустых желудков, которые наполняла только вода из фигурных фонтанчиков.