Семён Бусыгин - Завтрак подлеца, или Небо цвета «Апероль». Инди-роман

Он попросил одолжить инструмент, и гитарист с удовольствием согласился. Неторопливо настроив гитару, он сыграл три песни, из которых более других удалась U2 – Ordinary love. Они ещё поговорили о музыке и любви и немного погодя направились к Невскому.

Тут она сказала, что уже поздно, мосты разведены, поэтому она пойдёт к подруге Лиз. Та не спит и ждёт её на чай. Он был ошарашен, потому что надеялся, что у них впереди ещё вся ночь. То ли пытаясь продлить свидание, то ли отчаянно желая повернуть его наконец в романтическое русло, он вызвался её проводить. Вдруг оглушило чувство, что всё решается именно сейчас. Сейчас или никогда. Он попытался сказать о своей любви, но волнение сдавило грудь тугим жгутом и слова застряли в гортани. Он сделал глубокий вдох и решил пойти в обход: начал говорить что-то о любви, о радости, о том, какая бывает любовь. И вдруг каким-то образом перескочил на самую неподходящую тему – о бывших, о том, кого и как он раньше любил. Пытаясь выпутаться из всего этого, он пожаловался, как всё просто в теории и как трудноосуществимо в действительности. Она его уже не понимала. Да и сам он не вполне понимал, что несёт. Вконец запутавшись и стараясь оправдаться, он заявил, что если что-то и не случилось, то неминуемо случится. Что нет никаких решающих моментов и что ни о чём не надо жалеть. А она смотрела на него своими широко раскрытыми зелёными глазами и ждала, когда же он наконец перестанет болтать и сделает хоть что-нибудь. Но он не мог ничего сделать, даже вполне безобидно прикоснуться к её руке. Тело его не слушалось. Они продолжали обречённо идти по Невскому.

Подошли к парадной Лиз. Время прощаться. Единственное, что он смог, это сказать: «Мне с тобой всегда так хорошо!» Она ответила: «А мне с тобой.» Они обнялись крепко-крепко и долго так стояли, не желая размыкать столь уютные объятия. Потом быстро чмокнулись в губы, и она ускользнула в парадную, словно от чего-то убегая.

Он постоял ещё немного, наслаждаясь не до конца развеявшимся мгновением, развернулся и стремительно куда-то зашагал. Он был счастлив. Счастлив ожиданием и фантазией, которая казалась красочней и реальней, чем действительность. Он представлял, что она его любит и что сегодняшний вечер создал что-то новое между ними. Что-то, что может перерасти в подлинное большое счастье. Он осознавал, что всё было как всегда и как всегда ни к чему не приведёт. Но гнал эти мысли. Они мешали счастью. Он позвонил друзьям, и они встретились в баре неподалёку. Они пили пиво, а он был счастлив. Хоть она пошла к Лиз, а он пошёл пить пиво. И чёрного лебедя сегодня не было.

Нет худшего места и времени для призрака, чем зимняя ночная Москва 2018-го.

Всё началось с того, что я умер. Я чувствую, что моё тело лежит в луже собственного дерьма и крови, в то время как сознание доживает последние секунды и само для себя рисует картинки, похожие на сон. Очевидно, это что-то из прошлого. Сердце волной адреналина накрывает страх. Через секунду или две всё будет уничтожено. Мой мир сожрут зубастые шарики-лангольеры. Или за этими стенами уже вовсю схлопывается пространственно-временной тессеракт. А скорее всего, эта красочная картинка просто начнёт размываться, станет разноцветной кляксой и, закручиваясь как в миксере, сожмётся в точку. Потом исчезнет и точка. Останется чёрная пустота. Ещё какое-то время просуществуют мысли, но и они смешаются как в дремоте и тоже исчезнут. Умрут. И всё. Это конец жизни.

Сознание лихорадочно билось в попытках осмыслить происходящее. Я вопрошающе повернулся к Кате, которая встала со своего стула. Она сказала что-то неразборчивое. В отчаянии я повернулся к Тёме, и умоляющим тоном произнёс: «Это что? Всё?» В это мгновенье вспомнилась вся жизнь, но главным образом имелось в виду: «Всё? Одна большая любовь в юности, закончившаяся так заурядно. Череда неудач. Тоска. И всё? Всё заканчивается тут? В этом сраном московском ресторанчике? Нет! Так быть не может… Но неужели это правда?» Тёма ответил что-то вроде: «Сём, есть просто две группы, понимаешь. Надо выбирать к кому присоединиться. Мы вынуждены выбрать». И картина склеилась. Дежавю. Тёма уже говорил это. Вот сейчас начнётся какая-то дичь. Именно с этой секунды вся череда событий ведёт меня к смерти. Я, вроде, смутно начинаю что-то припоминать. То ли мы Тёмой выбрали не ту сторону, и оба валяемся теперь мёртвые в сортире. То ли мы вообще выбрали разные стороны, и это Тёма-то как раз меня и завалил. То ли мы поехали в массажный салон, и нас обоих там завалили бандюганы. Не помню что произошло, но это всё началось именно тогда.