Алексей Левин - Больше боли. Книга 2. Дроздовый пай

– А… – Видимо, не перезванивать – это наша семейная черта. – Извини, я забыл.

– Так ты в городе? В общаге?

– Ну, почти. У общаги, но пока что не в 326. – Я поднялся, кивнув Калинке, и направился в сторону входа. – А что, ты приехал уже?

– Да, мы заезжаем на территорию.

– Так-то твоего друга никто не пустит в общагу. – За мной хлопнула тяжелая дверь. Вот еще. Своего педрилу решил со мной познакомить.

– Пустят, если паспорт сдаст. Мы же ненадолго. На пять минуточек. – Паша хихикнул.

Я и не думал, что этот хрен может дольше. Я вот, например, однажды два часа не спускал. Кровожадно ухмыляясь, я зашел в нашу комнату. Хотя погодите-ка. Без пяти минут как МОЮ комнату.

– Ладно, я вас жду. – Я бросил телефон на кровать. Поставил чайник. Почему бы не отведать чайку с этим хахалем? Наверняка какой-нибудь загорелый красавчик Малибу. Какие они там в фильмах… С серьгой в ухе. В обтягивающих джинсах со стразами. И в обязательной розовой рубашке.

Когда они зашли, напротив всех пяти пунктов я поставил прочерк. Не загорелый. Не красавчик. Без серьги. Без обтягивающих джинсов. Без розовой рубашки. Обычный такой мужик, в общем. Даже лысый. Его лысина мне кстати самой подозрительной показалась. Он с ней походил на какого-то извращенца. Паша же совсем не изменился. Все такой же анимешник. Впрочем, немного загорел за лето. Этот хрен, наверное, возил его в Анапу. Покатать на банане. Ха!

– Привет. – Прервал мой мысленный демонический хохот в голове голос соседа. – Познакомься, это Георгий. Гоша, это Артем. Мой сосед.

Тут уж у меня в мыслях произошел Петросяний бунт. Так и посыпались вероятные шуточки. И «ваш дружелюбный сосед Пидор-мэн», и «Gayorgy», пожалуй, самое голубое имя на свете для человека со знанием английского языка. И банан этот из Анапы, будь он неладен… Но вместо всего этого великолепия я сказал просто:

– Здорова. – И пожал ему руку.

Щелкнул вскипевший чайник. Однако от чая мои голубки отказались. От сигареты мира Гейорги тоже отказался, вообще он веган и следит за своим здоровьем. Паша поспешил вытолкнуть его на воздух с парой своих пакетов с вещами, пока я не вгрызся ему в глотку.

– Послушай, Тем, я знаю, как это все выглядит.

– Ой, тебе не надо ни за что извиняться. – Я закурил прямо в комнате. Что, теперь ведь можно. Паша же теперь здесь не жилец. – Все правильно. Неизвестно, когда я еще опомнюсь. Нельзя упускать своего счастья.

– Тем, я же вижу. – Анимешник закашлялся, когда я выпустил ему в лицо струю дыма. – Давай, я открою окно, хорошо? Здесь же сигнализация стоит. Сработает. У тебя будут неприятности.

Вместе с воздухом внутрь комнаты просочились звуки улицы. Шум от проезжающих машин, лепет опадающих листьев. Хороший сегодня денек, теплый. По-настоящему осенний, пряный…

– Просто, он очень хороший парень, правда. – Паша слез с моей койки возле окна и в растерянности встал рядом. – А ты ведь за все это время ничего мне не говорил, и я подумал… Между нами же так ничего и не случилось, и поэтому…

Я шагнул к нему. Паша испуганно отпрянул назад и уперся спиной в запертую дверь.

– Слушай, – мое лицо склонилось к его ровно на длину тлеющей сигареты, – забирай вещи и у*бывай отсюда. Ты мне нахрен не нужен, понял? Вали к своему педриле и живите вместе. Совет вам и любовь. Я тебя не держу.

Я, наконец, выпустил его, и он сразу же, как птичка из клетки, засуетился, ища безопасный путь в обход меня.

– Тема, я правда не хотел обидеть тебя. – Он надел рюкзак, взял в руки по пакету. – Ты мой самый лучший друг. – Он заставил себя улыбнуться. – Я не хочу, чтобы из-за Гоши наша с тобой дружба заканчивалась. Из общаги я не выселяюсь, поэтому м-можно?.. Можно я все-таки… Все-таки буду заходить к тебе? Иногда.

Мы посмотрели друг другу в глаза. Паша, сахарный мой анимешник, братишка Джорджи с отклеенным блестящим глазом. Тихий и мирный сосед, вскрывший себе вены от безответной любви. Уходит от меня к какому-то лысому педриле с самым голубым на свете именем. И просит разрешения заглядывать на огонек, когда ему приспичит.

Я подошел к двери и открыл замок.

– Иди. – Из коридора к нам заглянул Гейорги, растерянный и не знающий, какая буря только что в моей душе переломала остатки мачт, указывавших на остров надежды. – Тебя ждут.

В общем, я опять напился. Часов в десять я, пошатываясь и сжимая в руках бутылку, распахнул дверь в комнату Антона. Тот сидел, скрючившись, над ноутбуком. Писал отчет по практике.

– Чего тебе? – Не глядя на меня, он затушил сигарету в пепельнице. И как только узнал, что это я…