Алексей Левин: Больше боли. Книга 3. Без/болезненно

– Значит, Артем, у нас с тобой сейчас цель такая. Нужно закрепить работу и постараться сохранить вот этот период ремиссии на как можно более длительный срок. Понимаешь?

– Да, Венера Николаевна.

В сливном бачке в туалете было слышно тихо капающую воду. Я поймал краем взгляда свое отражение в зеркале и лихорадочно поправил вставшие дыбом пряди волос.

– Тебе обязательно нужно поговорить с мамой. И не один день, не пару часов. Я прямо пожить с ней, постараться ее узнать. Постараться выйти на контакт. Ясно, что упущенные возможности в детстве восполнить не удастся. Но хотя бы наладить общение сейчас. Понять, что она любит тебя, переживает, ждет общения с тобой.

– Угу.

Я сидел на крышке унитаза, уставившись в экран телефона. На нем с небольшими помехами говорила мой психиатр-психотерапевт. Но самым бесячим было не ее лицо, а мое собственное, в маленьком квадрате внизу экрана. Вытянутое и тупое, как у коровы, которая слушает, как полезно бывать на скотобойне. Укрепляет суставы, знаете ли.

– В общем, сократим с тобой встречи до одного раза в две недели. Выстоишь? – Венера Николаевна улыбнулась. У меня промелькнула мысль, что лучше бы я к ней в гости на месяц нагрянул. Помогал бы копать огород, она бы мне оладушки пекла с вареньем, укладывала бы на ночь сказками о Зигмунде Фрейде и его фаллических символах. А не вот это вот все…

– Но я же все равно могу Вам писать или звонить, если что, да? – Я сунул свободную руку промеж коленей. Сказать, что нервничал – ничего не сказать. До этого мы регулярно виделись один раз в неделю. А тут почти полмесяца в одиночку!..

– Конечно, Артем, – она улыбнулась, – только постарайся ночью не писать, я могу пропустить твои сообщения.

– Да, понял. Я постараюсь.

– Если чувствуешь, что эмоции переполняют, выскажи их. – Напомнила мне Венера Николаевна. – Если появляются какие-то странные мысли, их тоже лучше рассказать. Если злишься, вначале сделай дыхательное упражнение и посчитай в мыслях до десяти. Как мы делали на занятиях, помнишь?

– Д-да, помню. – По ее лицу я увидел, что она собирается прощаться и отключаться, поэтому торопливо спросил, понизив голов. – Венера Николаевна, это самое…

Ее изображение на мгновение застыло на экране в видеочате, но затем пришло в движение.

– Слушаю, Артем.

– А вот насчет моих… гм… насчет… – Кто-то прошелся возле дверей туалета, и я почти прошептал, пригнувшись к телефону, – насчет моей ориентации тоже стоит ей сказать, как Вы думаете?

Венера Николаевна помолчала, поджав губы.

– Думаю, это стоит решить только тебе самому. – Наконец, сказала она. – Посмотри, как будут развиваться отношения с мамой. Если доверительно, если чувствуешь себя в безопасности, конечно, стоит признаться. Если же встречаешь отпор – держи при себе. Ну и не забывай дневник вести. Отчеты присылай каждую неделю все равно, хорошо?

Я едва сдержался, чтобы с разочарованием не выдохнуть. Ненавижу вести дневники. Как девчонка-подросток, ей-богу.

– Вести дневник нужно. – Безошибочно определив мои мысли, заговорила психотерапевт. – Так ты приучаешь себя рационально анализировать свои эмоции. Суть когнитивно-поведенческой терапии в том, чтобы…

– Да, я помню. Чтобы отслеживать негативные стереотипы мышления. – Я кивнул.

– Тема? Ты там долго еще? – В дверь туалета постучали. – Все нормально?

– Да, мам, все хорошо!.. – Я подпрыгнул на месте от неожиданности. – Скоро приду!

– В общем, Артем, ты сознательный человек, мы с тобой уже почти год вместе работаем. – Закивала Венера Николаевна, готовясь отключиться, когда я вернулся в общение. – Все должно получиться. Сейчас важно, чтобы ты не попал в старую колею. Сани у тебя новые, глаза тоже. Осталось избежать стереотипного поведения.

– Да, я постараюсь. – Я встал, подошел к раковине, открыв воду, делая вид, что мою руки. – Спасибо Вам за все, Венера Николаевна.

– Если что, я рядом. Пиши, а лучше звони.

– Хорошо.

– Ну, приятно провести время.

Я тяжело вздохнул, подняв взгляд на свое отражение, когда наш видеозвонок подошел к концу. Почти год совместной работы, а я все так же бегаю к ней жаловаться на жизнь, если что не так. М-да уж, Воганов. Лучше б и правда в психушку лег пролечиться.

– Тебе угля активированного, может быть? – Со всей своей заботой спросила мама, когда я вернулся к ним на кухню.

Я неловко пристроился за столом, поймав на себе ее озабоченный взгляд. Нервно засмеялся.