Ксения Мельрих - Марионетка. Странная связь

«Куда он меня везет? – спрашивала я себя. – А вдруг он хочет меня убить и похоронить навсегда в болотах? Тут их вроде тьма тьмущая! Да не, ну не стал бы он так заморачиваться, правда?»

Я уже совсем изнервничалась, когда через полчаса сплошного леса вдруг показались пост и шлагбаум за поворотом. Нас пропустили, мы немного проехали, и тут показались дома, много частных домов, а также магазины, пятиэтажки, двух- и трехэтажки, административные здания, много зелени и невероятно красивые чистые улицы. Были тут и автобусные остановки. Проехав два светофора, мы свернули на более узкую улицу, проехали по ней, уткнулись в еще один шлагбаум с охраной, проехали еще немного и остановились у высокого кирпичного забора с красивыми коваными воротами. Я подумала, что это тоже какой-то пост, но водитель вылез из машины, открыл ключом ворота, и мы въехали во двор.

Сказать, что я была ошарашена, это значит ничего не сказать! Обалдеть! Оказалось, здесь и был дом моего биологического отца. Огромный гараж, у которого мы оставили машину, потрясал размерами. Невероятной красоты сад, клумбы, прудик, беседка – все это наводило на мысль, что тут не привыкли экономить. А сам дом… большой двухэтажный белый особняк, больше похожий на дворянское гнездо конца девятнадцатого столетия, даже пугал, было сложно представить, что в этом музее реально можно жить.

– Проходи, я пока вещи занесу, – отдал очередной приказ псевдопапа и вернулся к машине. Я поднялась по невысокому крыльцу на веранду, потянула на себя стеклянную дверь. Попав в обширный холл размером с нашу двушку, я, если честно, растерялась, не зная, куда идти дальше. Откуда-то сбоку выросла пухлая пожилая женщина в светлом цветастом платье и переднике поверх.

– Вы, должно быть, Влада? – голос незнакомки был приятным, мягким, как и весь ее облик. – Рада познакомиться с вами. Меня зовут Людмила Ивановна, я экономка. Пойдемте, я покажу вам вашу комнату.

– Мне тоже очень приятно, – пролепетала я, испытывая разноречивые чувства. – Мой отец олигарх или политический преступник?

Женщина рассмеялась и повела меня к лестнице.

– Не то и не другое, – ответила экономка, поднимаясь по широким ступеням. – Но Михаил Степанович очень влиятельный и уважаемый человек.

Это я уже поняла, разумея его бюджет. Но откуда это все? И нафига тогда он живет в этой глуши? Имея такие деньжищи, любой уважающий себя человек уехал бы куда-нибудь в Майами, например, жить, ну никак не прозябать на севере среди тайги. Моя комната оказалась одной из восьми спален в самом конце коридора, к ней примыкала одна из трех ванных комнат с туалетом, правда, самой ванны там не оказалось, только душевая, но я обрадовалась, что это рядом, не придется красться в полотенце через весь этаж. Сама комната меня обрадовала. Небольшая, светлая, минимум мебели, большое окно, плазма на стене. Это хорошо, что никаких изысков, правильно, нечего баловать, учитывая, что я не планировала здесь надолго задерживаться.

– Хозяин распорядился о закусках, где вам лучше накрыть? – спросила экономка, с любопытством рассматривая меня.

– Спасибо, но я есть не хочу, – покачала я головой и подошла к кровати.

– Если что, я буду на кухне, – поняла меня без слов Людмила Ивановна и оставила меня наконец-то в покое.

Достав телефон, я написала Кирюхе, что приехала.

«Это охренеть, что такое! У него дом – Белый дом, я не шучу! Надо будет поискать вертолетную площадку! Ты как там? Мотаешь сопли на кулак? Сопля зеленая! Я скучаю! Как поменяю симку, позвоню тебе».

Дядь Толе я написала сообщение попроще, бабушке не написала ничего, будет знать, как сплавлять родную внучку какому-то мудаку! Немного освежившись, я достала из рюкзака шорты и майку – оказывается, пока я была в ванной, принесли мои вещи. Переодевшись, я рухнула на кровать и вырубилась почти сразу. Последним, о чем я подумала, было то, что Кире наверняка бы тут понравилось.

Проснувшись, я поглядела в окно – все еще день. Поднявшись с кровати, пошатнулась, пришлось обратно сесть. Последний раз я ела… не помню, когда. Нужно было спуститься на кухню и найти Людмилу Ивановну. Внезапно я со всем ужасом осознала, что все произошедшее не сон, а самая что ни на есть реальность, мне стало дурно, ком подкатил к горлу, захотелось громко закричать, позвать маму, но… но… Выйдя из комнаты, я решила спуститься вниз. До меня донесся ненавистный мне голос:

– …Я нормально с ним разговаривал! – раздраженно говорил он. – Если ты хочешь, чтобы наш сын вырос мямлей, то давай будем с ним сюсюкать. Ему шестнадцать уже. Он должен понимать, что если я сказал, что нужно лететь домой, значит, надо лететь, а не препираться со мной!