А. Ларси - От сессии до сессии…

– Аленка! Наконец-то! Ну, с приездом!

Подруги обнялись и поцеловались.

– Я приехала еще вчера, вечером. Вот, скучаю без тебя, – продолжала Танька.

– С приездом, Аленка! Ну, вы че, расшумелись? Мы ведь еще во сне, – шутливо пробормотала Лиза.

А Тая только подняла голову, приветливо тряхнула и снова уронила ее на подушку. Лиза и Тая – старшекурсницы. Все четыре девушки жили в комнате одной дружной семьей.

Аля удивленно спросила:

– А вы, что, до сих пор дрыхните? Опоздаете же на занятия!

– А им ко второй паре, пусть дрыхнут! – ответила за них Танька, обдувая только что накрашенные лаком ногти на пальцах своих рук.

Алька обратилась к дремавшим:

– Ой, девочки! Тогда разберете мои сумки? Мама собрала продукты. Я еле дотащила. Посмотрите сами: что в холодильник убрать, что на ужин отложить. А то я на лекцию не успею.

– Ладно, ладно, все разберем, все разложим, только не трещите, – опять сонно ответила Лиза.

– На ужин будем жареху готовить! – весело объявила Танька, не обращая внимания на дрыхнувших подруг. – Мамулечка вчера мне свежего карпа упаковала и тушенку положила. А то на кильке и жареной картошке уже полгода существуем. А теперь – живем, девочки!!!

В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в комнату заглянула соседка по секции, Нина. Увидела спящих старшекурсниц, громко прошептала:

– Девчата! У меня плойка сгорела. Свою на время не одолжите?

Аля кивнула:

– Конечно, возьми. Вон на той тумбочке.

После ухода Нины, девушки переоделись и только собрались завтракать, как опять в дверь постучали. Рузина открыла дверь. Перед ней стоял в шортах и в майке-борцовке второкурсник, Никита Кубышкин. Никита в общежитии прославился тем, что был скупердяем, никогда ничем не делился и не угощал соседей. Сам же не пропускал ни одной компании и был любитель поживиться за чужой счет. Вид у него был помятый: симпатичное лицо заспанное, спутанные волосы торчали вертикально, будто он только что выпал из торнадо. Никита держал в руках пустой стакан и, виновато улыбаясь, хриплым голосом произнес:

– О! Танюха! Привет!

Она в тон ему ответила:

– О! Кубышкин! Привет, Никитос! Чего со стаканом? Мы с ранья не пьем и не наливаем!!!

И уже хотела закрыть перед ним дверь, как Никита успел попросить:

– Тань! Постой! Дай сахар, пожалуйста. Уже неделю чай не с чем пить.

Танька поставила руки в бока и съехидничала:

– А что, кроме нашей комнаты, сахарный тростник больше нигде не растет?

Кубышкин погладил ладонью свою дыбом стоявшую прическу, улыбнулся:

– Ну, ладно тебе, смеяться! Я уже пробежался по всем комнатам в своей секции. Кто-то еще дрыхнет, а кто-то и сам на мели.

Танька смилостивилась:

– Ну, ладно, давай тару.

И, заметив, что Никита хочет войти следом за ней в комнату, она строго его остановила:

– Жди здесь. К нам сейчас нельзя, наши «мамонты» еще спят.

Когда она вынесла стакан с сахарным песком, Кубышкин осторожно, двумя пальцами, коснулся рукава ее блузки и поблагодарил:

– Спасибо, дружище!!! Выручила меня и всех обитателей моей берлоги.

И тут же хитро полюбопытствовал:

– Танюш! Ты ездила домой? Да? Наверно, жрачки привезла? Всяких вкусняшек? А можно, я сегодня к вам в гости ужинать приду?

Рузина не растерялась и сострила:

– Кубышкин! Сегодня не стоит! Халяву обещали при коммунизме. А как ты знаешь, коммунизм наступит в светлом будущем. Вот, когда оно наступит, тогда и придешь!!!

И она захлопнула перед его носом дверь.

Алька все слышала и уже беззвучно смеялась. Шепотом спросила:

– Что ему еще надо?

Татьяна, смеясь, шепотом ответила:

– А! Заблудился, Никитка, малость. Я указала ему путь в коммунизм, послала далеко и надолго.

Девушки, наконец, выпили наспех чай и поспешили на занятия в институт.

3

Впереди, в строгом, черном костюме и в кипельно-белой рубашке, в компании нескольких иностранцев, вышагивал Изи.

– Вот, черт страшный! Чешет, как ни в чем не бывало! – возмущенно шепнула Татьяна.

Алька в ответ тихо рассмеялась:

– Для тебя черт страшный, а для кого-то он – принц желанный!

Танька продолжала:

– Мозги девке запудрил. А ее мать бегает, позорится, ищет свою заблудшую овцу. Уж, признались бы ей, что встречаются. Посмотреть бы, что там за Ольга? Красивая что ли?

Алька спросила:

– Так вы слышали, как ее мамаша звала?

Таня кивнула:

– Да, вся общага слышала!!! Ведь у всех окна открыты настежь. Да и рань такая была. Тишина, слышимость – стопроцентная! Да и Ольга тоже, видно, дура безмозглая. За джинсы что ли спит с ним?