Юлия Оайдер - На грани срыва

Выхожу из машины и, не оглядываясь, иду к дому. Поднимаюсь по маленькой лестнице на первый этаж и решаю позвонить в дверь брату. Мне сейчас не хочется находиться в одиночестве, но, увы, брата нет дома. У него завтра какая-то важная сделка, важная настолько, что всю неделю он пытается заставить меня сидеть в четырех стенах. Ага, разбежалась!

Разочарованно вздохнув, разворачиваюсь на пятках и подхожу к своей квартире напротив, открываю дверь.

Тишина.

Достаю телефон, включаю фонарик и, присев на корточки, свечу на порог. Прямо туда, где перед своим уходом, ровно на пять сантиметров от пола, я каждый раз натягиваю тонкую белую ниточку.

На месте.

Мой брат на это говорит «маразм крепчал», возможно он прав, но так мне спокойнее и я уверена что в мой дом не приходил кто-то посторонний.

Раздеваюсь и прохожу в большую комнату, а затем сразу же на балкон. Кактус Арсений стоит на подоконнике, не сдвинут со своего, выверенного мной, места ни на миллиметр. Тянусь к небольшой лейке и вливаю своему зеленому страдальцу порцию живительной влаги. Непроизвольно бросаю короткий взгляд в окно и брови сами собой удивленно поднимаются вверх.

Он не уехал.

Достаю телефон, смотрю на время – почти семь вечера, странно… Может быть у него рабочий день по указанию брата до семи? Хотя, какая разница!

Возвращаюсь в квартиру, переодеваюсь в шорты и черную, застиранную и давно вылинявшую, футболку – моя типичная одежда для «музыкального самоистязания».

Открываю шкаф и достаю с верхней полки кофр со своей скрипкой.

Душа моя.

Открываю саркофаг своей души и бережно достаю из бархатной обители лакированную Румынскую "Глигу", мою малышку. Такой нет ни у кого, только у меня. Темный орех с "кошачьим глазом", как мне объяснил мастер. На свету моя красавица переливается, словно сделана не из чистого дерева, а действительно с добавлением известного камня.

Слезы наворачиваются на глаза, оттого как же я по ней скучаю. Вынимаю смычок и щедро натираю его белоснежный волос хвойной канифолью. Закрепляю скрипичный мостик и беру инструмент в руки. Произвожу легкую настройку струн, уж что-что, а музыкальный слух у меня после травм остался отменным.

Все получится! Все обязательно получится!

Ноги чуть ближе ширины плеч, вес на обе, подбородок плотно прижимается к пластиковому подбороднику. Держу скрипку за гриф и провожу смычком по открытым струнам. Облачко мелкой канифольной пыли тут же разлетается в воздухе.

Соль. Ре. Ля. Ми.

Прикрываю глаза и медленно выдыхаю. Ставлю левую руку в первую позицию, смычок в положении у колодки и медленно выставляю пальцы на струну в порядке гаммы ре-мажор.

Сегодня я должна уйти дальше них, дальше чертовых гамм и детских этюдов! Ну же, давай, координация и мелкая моторика, возвращайся ко мне, прошу!

Умоляю.

Несколько часов я пытаюсь заставить свои пальцы слушаться и выстраиваться на грифе в том порядке, в каком нужно, но все зря и это выводит меня из равновесия. Иногда я от бессилия почти дохожу до состояния, что хочется разбить скрипку и бросить все к черту. Из последних сил сдерживаю себя, ровно как и сейчас.

Этот раунд снова проигран.

Убираю инструмент на место и выхожу на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Время уже близится к одиннадцати вечера, но мне не хочется спать, мне страшно. Сегодня, как никогда, страх сжирает мою душу изнутри, а тотальное одиночество еще больше распаляет его аппетит. Разблокирую телефон и пишу брату сообщение:

«Ты сдох?»

«Не надейся, Стрекоза.

Завтра важный день, я работаю. Спокойной ночи.»

«Удачи.»

Убираю гаджет в карман шорт и глубоко вздыхаю, остановив взгляд на все так же припаркованной напротив моего подъезда тачке. Мне не видно из-за ослепляющего уличного фонаря, там ли находится Роман, но что-то подсказывает что он в машине. Все то же ощущение его присутствия и скользящего по моему телу взгляда не отпускает.

Мысленно усмехаюсь и иду в спальню. Падаю на кровать и зарываюсь носом в подушку, вслушиваясь в окружающую тишину, нарушаемую лишь моим сердцебиением. На душе беспокойно и я не знаю точно сколько времени ворочаюсь, но в результате все же проваливаюсь в сон.

Чья-то ладонь опускается мне на лицо и крепко зажимает рот. Я испуганно взвизгиваю, но не могу пошевелиться.

– Ты солгала, шпионка, – слышу хриплый шепот на ухо и тут же чувствую холодный металл у виска. Выстрел.