Юлия Ганская - Грани отражения (СИ)

Пресс-конференция, организованная по случаю крупной сделки молодой корпорации с достаточно известным концерном, была главным событием, заключавшим череду нескольких недель переговоров и обсуждений условий сделки. Поэтому ожидалось множество репортеров, стремившихся узнать больше о событии из первых рук.

В вошедших в зал мужчинах журналисты достаточно безуспешно пытались различить главу компании, начальника пресс-службы и телохранителя. За исключением одного, выглядевшего старше своих спутников, остальные не могли быть кем-то значимым.

Средний рост, плотное телосложение, одинаковые классические костюмы, короткие стрижки. Вполне подходящее описание для начальника пресс-службы и телохранителя. На котором, кстати, были очки: не темный пошловатый цвет агента из кино, а необычный хамелеон, не позволяющий увидеть глаз, но и не превращающий очки в два чернильных пятна.

Поэтому присутствующие удивленно зашептались, когда на место главы корпорации сел молодой мужчина в очках, тот, что постарше, оказался на месте начальника пресс-службы, а третий остался стоять позади, как и подобает телохранителю.

— Господа, — обратился мужчина постарше к залу, — пресс-конференция открыта. Мы рады приветствовать вас.

Щелканье камер и набирающий обороты поток вопросов, на которые преимущественно отвечал господин Янковски, стали достигать апогея. Пока откуда-то с задних рядов не прозвучал вопрос:

— Дин Смит, газета "Вечерний город". Мистер Маргулис, почему Вы предпочитаете носить темные очки — это дань моде или проявление эксцентричности?

Янковски бросил нервно взгляд на охранников, те незаметно стали продвигаться по залу в поисках человека, задавшего вопрос. Журналисты перешептывались, почуяв нечто странное и стоящее потраченного времени. Хотя к тому, что прозвучало, никто не был готов к тому.

Мистер Маргулис поднял взгляд в зал, блеснув золотыми искрами оправы, и улыбнулся:

— Скорей это дань необходимости. Потому, что я — слепой.

На секунду в зале повисла гробовая тишина. Но за эту секунду он успел подняться, направляясь к выходу, а в ответ на прорвавшуюся плотину криков и вопросов господин Янковски вежливо сообщил, что конференция окончена.

* * *

Очередное дежурство начиналось как всегда, с утренней суматохи и массы дел, разбираться с которыми предстояло весь день. Лия вышла из комнаты сестер. Деловые врачи, спешащие по коридорам, проходящие к палатам посетители и медики. Обычный день госпиталя.

— О, привет, — Мила поставила на этажерку бикс, до верха наполненный перевязочными материалами, как значилось на его маркировке, и повернулась к Лии. — Сегодня целый день сущее светопреставление: такое ощущение, что весь город выбрал эту неделю, чтобы попасть к нам. Тебе еще повезло, вряд ли ночью понадобится бросаться на десятки вызовов в палаты.

— И то верно, — кивнула стоявшая рядом усталая медсестра из соседнего отделения, забиравшая чьи-то карты, — сегодня госпиталь устроил день открытых дверей.

— Кстати, — Мила уже собиралась уходить, но снова вернулась, — У нас несколько новеньких. Надеюсь, с ними не будет проблем, как с той тетушкой, которой вечно казалось, что под её кроватью прячется санитар. Помнишь, она еще всё утверждала, что он пытается приставать к ней?

От души посмеявшись, Лия отвернулась к листам назначений.

— Загляните в третью палату. Проверьте, как там пациент, — обратился к Лии дежурный врач.

Всё на месте в третьей палате, к которой проявили такое внимание. Лампы чуть приглушены, датчики в норме, кнопка вызова сестры исправна. Да, всё в идеальном порядке. Кроме пациента.

Сидящий на кровати, спиной к Лии, мужчина смотрел в окно. Но она могла поклясться, что именно то, как он сидел, заставило её присмотреться к нему внимательней, ища объяснения своему интересу.

— Добрый вечер, — сказала Лия, — Уже время сна. Если Вы хотите, свет можно выключить.

Поза мужчины стала напряженней, но Лия решила, что ей это показалось. Во всяком случае, её слова остались без ответа.

После бессонной ночи, во время которой то и дело сестрам не удалось даже присесть дольше, чем на пять минут, Лия пребывала в состоянии ворчливо-раздраженного настроения. Наступившее утро потребовало пройтись по палатам, измеряя температуру, давление и предупреждая больных о предстоящем врачебном обходе. Именно поэтому она оказалась снова в третьей палате со странным пациентом.