Влада Багрянцева - Игра в одного

– Ты не пахнешь, – произносит он, продолжая свою вчерашнюю мысль. – Гормоны?

– Ага, – отвечаю. – Только это не твое дело. И лучше на эту тему со мной вообще не разговаривай.

– Я – капитан команды. Я буду разговаривать с тобой обо всем, о чем посчитаю нужным – если твое физическое состояние в опасности, то меня это тоже затрагивает.

– Не в опасности, дозы, которые я принимаю, в пределах нормы.

Я завязываю шнурки на кедах, когда он приближается, и, вскинув голову, испытываю дежавю – вчера я тоже смотрел на него снизу вверх. Когда сосал. Джек стоит, ноздри раздуваются, как вчера, перед тем, как мы сцепились в комнате. А затем он, стиснув челюсти до хруста, уходит, перед тем долбанув со всей дури по шкафчику. Я выхожу из раздевалки и сталкиваюсь с Яном, как будто он тут не первую минуту стоит. Словно ждет.

– Есть минутка поговорить? – спрашивает, как всегда вежливо улыбаясь, и я киваю. – Тогда провожу тебя до общаги, раз ты не идешь на общую тусу. Или все-таки идешь?

– Не люблю большие скопления людей, – говорю я. – В другой раз.

– Давай, ты все-таки пойдешь. Обещаю не приставать.

Я закатываю глаза, готовый пошутить на тему плоских подкатов, но вспоминаю, что я не Нейт. Я Кейти. Альфа.

– Извини, я подслушал твой разговор с братом, – сообщает он с виноватым видом. – Нейт, да? В интернете легко найти…

– Если ты расскажешь кому-нибудь…

– Не расскажу. Но при одном условии – ты встречаешься со мной.

Я резко останавливаюсь и впиваюсь пальцами в лямку рюкзака:

– Извини?

– Я хочу встречаться с тобой, Нейт. И готов шантажировать тебя ради этого, – он берет меня за подбородок, опуская взгляд на губы, как обычно делают перед тем, как поцеловать, но я отстраняюсь, скорее от испуга, – да, он поставил меня в тупик – чем от нежелания близости. Потому что Ян, с какой стороны ни глянь, парень что надо. – В любви и на войне все средства хороши, сам знаешь.

– А я, типа, должен начать к тебе испытывать симпатию после шантажа? – интересуюсь, пытаясь разгадать его предельно вежливо-непроницаемое выражение лица.

– Других шансов у меня не будет. Я все думал, почему меня тянет к тебе, а когда узнал, что ты омега, так вообще чуть не рехнулся. Извини, Нейт, но я просто боюсь, что ты мне откажешь. Одно свидание, хорошо? Всего одно, а потом ты сам решишь, продолжать или не стоит.

– Продолжать или не стоит – ударение в «не стоит» на второй слог, пожалуйста, – вздыхаю я. – Хорошо. Сегодняшний поход на тусу считается за свидание?

– Вполне, – Ян явно собирается погладить мой локоть, но вокруг много народу, который еще тянется с поля, и он обрывает движение у самого конца, убирая руки в карманы. Что ж, не думаю, что один совместный вечер повредит моей репутации. К Яну стоило бы приглядеться, если бы он не повел себя так – но с другой стороны, у кого не было косяков?

У Казлаускаса, по ощущениям, собрался весь город – коттедж большой, двухэтажный, а присесть некуда, но меня чудом впихивают между Иксонсом и Урисоном, а Ян сидит напротив с банкой пива и улыбается вроде бы вместе со всеми, но чувствую – конкретно мне. На тренировках я не обращал внимания на его пальцы, оказывается, они очень длинные, явно музыкальные – ну нельзя не уметь играть на клавишных, имея такие пальцы. Это мое хобби – когда есть время и возможность, я люблю разглядывать людей, делая свои собственные выводы на основе некоторых нюансов внешности и поведения, и они частенько подтверждаются. Про Яна могу сказать, что он всей своей внешностью говорит о том, что из уважаемой интеллигентной семьи, воспитывался в культурной среде и вообще пай-мальчик. Так и вижу, как вечерами, вместо того, чтоб дрочить в своей одинокой постели, – такие омег с ночевкой не оставляют – он наяривает вот этими вот пальцами на пианино Шопена. Странно, что его занесло в спорт, да еще в такой, может, знак протеста родителям, но тогда рушится образ примерного сына, возможно, единственного. Я смотрю в его спокойное лицо, – приятное лицо – и думаю, что в такого никогда не влюблюсь. Слишком идеальный альфа. Но почему-то, после двух банок пива, мы целуемся, запершись в туалете, пока за дверью долбит музыка, и я не сразу понимаю, что не только она.

– Я нассу в вазу, если не откроете, нахер! – орет кто-то, и Ян со смешком отстраняется, прикладывая палец к моим губам и отвечая:

– Две минуты! Мой друг перепил и блюет, извини!

– Гондоны! – доносится в ответ плаксивое, и альфа, судя по всему, уходит, чтобы либо продолжать терпеть, либо найти несчастную вазу.