Сергей Огольцов - Хулиганский Роман (в одном, охренеть каком длинном письме про совсем краткую жизнь), или …а так и текём тут себе, да…

Сеанс начинался в девять, когда в сумерках появлялся намёк на сгущение, а более точным сигналом служил резкий обрыв музыки, лившейся из мощных динамиков на сцене кинотеатра с момента появления киномехаников на своём рабочем месте. Впрочем, тот же сигнал мог означать отмену сеанса, если касса не смогла продать хотя бы четыре билета, потому что новое поколение избирает просмотр фильмов извне театральной загородки.

Однако простоять полтора часа уткнувши нос в занозы досок, ошершавленных безжалостным временем и грубостями погоды, не совсем то, что можно назвать приятным времяпрепровождением, а сиганувшего через забор бдительная тётя Шура всё равно отыщет на скамейках зала под открытым небом и выведет со своими негромкими, но угрюмыми комментариями. Витязь-педагог. Поэтому любители киноискусства предпочитают подходящие места на старых Яблонях возросших, когда кинобудки ещё и в проекте не было. Если развилка, в которой ты примостился, не слишком удобна или сук под тобой чересчур узловат, в следующий раз придёшь пораньше, чтобы занять более ВИПное место на древокреслах.

Фильм продолжается, тёплая летняя темень сгустилась вокруг двух-трёх дальних фонарей в аллеях Парка и звёзды заглядывают из ночного неба в просветы листвы Яблонь. На серебряном экране чёрно-белые Весёлые Ребята Леонида Утёсова мутузят друг друга барабанами и контрабасами, а в менее уморные моменты можешь запустить руку вглубь яблоневых веток и нашарить, где-то между созвездиями Андромеды и Кассиопеи, несъедобное яблочко, чтоб мелко покусывать его твердокаменный, жутко кислющий бок.

После хорошего фильма, ну как тот с Родионом Нахапетовым, где нет драк, войны, а просто про жизнь, про смерть, про любовь и красивую езду на мотоцикле по морскому мелководью, зрители выходили за ворота Парка на булыжную мостовую улицы Будённого без обычных бандитских посвистов или кошачьих воплей, но притихшей негустой толпой людей словно бы породнённых сеансом, и шли сквозь темень тёплой ночи, редея рядами на раздорожьях, к одинокому фонарю у перекрёстка улиц Богдана Хмельницкого и Профессийной, напротив Базара…

Но главное, из-за чего ребята ждут лето, это, конечно, купание. Открытие купального сезона в конце мая на Кандыбино – знак наступившего в Конотопе лета.

Кандыбино – это ряд озёр для разведения зеркального карпа, и там же, заодно, берёт начало река Езуч. Иногда по разделяющим озёра дамбам проезжает обходчик на велосипеде, чтобы хлопцы не слишком-то браконьерили своими удочками. Однако в одном из озёр карпа не растят, оно отведено для купания отдыхающих пляжников.

Но для хождений на Кандыбино, надо сначала знать как туда дойти. Мать сказала, что хотя девушкой она и бывала там, объяснить всё равно не сможет и лучше спросить Дядю Толика, который и на работу и с работы и, фактически, везде ездит на своей «Яве», уж он-то все дороги знает.

Кандыбино, по его объяснениям, найти совсем просто. По дороге в Город вдоль Проспекта Мира, как проедешь под мостом железнодорожной насыпи, первый поворот направо, пропустить невозможно, начало шоссейки на Ромны. Оттуда прямо до перекрёстка и там тоже направо аж до железнодорожного шлагбаума, пересёк путь и – влево, вот тебе и Кандыбино.

Младшие, конечно же, тоже со мной увязались. Мы взяли старое постельное покрывало, чтобы на чём-то загорать, сунули его в сетку-авоську, добавили бутылку с водой и пошли на Переезд-Путепровод, где начинается Проспект Мира. До железнодорожной насыпи дорога знакома после первомайской демонстрации. Мы прошли под мостом и сразу её увидели, дорогу вправо вдоль основания высокой крутой насыпи. Вообще-то на шоссейку она не слишком похожа, потому что без асфальта, но довольно широкая и первая направо. Так что мы свернули и пошли куда ведёт.

Но чем дальше мы шли, тем у́же становилась дорога, превращалась в широкую тропу, потом просто в тропку, а там и вовсе пропала. Не оставалось ничего другого, как только взобраться на высокую заросшую травой насыпь, вытряхнуть песок из сандалий и шагать по бетонным шпалам или по бесконечно протяжённой головке рельса. Правда, равновесия идти по ней надолго не хватало, а шпалы лежали неравномерно, вынуждая делать такие же неравномерные шаги. Но мы упорно продолжали свой путь.

Наташа первой замечала настигающие нас поезда и мы сходили на неровный гравий обочины, уступая путь слитному грохоту несущихся мимо вагонов, что стегали нас тугими обрывками скоростного ветра. Когда мы дошли до следующего моста, то внизу не оказалось ни проспекта, ни улицы, а только другие железнодорожные пути. Наша насыпь завернула вправо и начинала идти под уклон, параллельно с остальными, к далёкому Вокзалу. Стало понятно, что мы идём в обратном направлении, а вовсе не на пляж.