Сергей Огольцов - Хулиганский Роман (в одном, охренеть каком длинном письме про совсем краткую жизнь), или …а так и текём тут себе, да…

(…уже совсем в другой—моей нынешней—жизни, моя нынешняя жена Сатик отправилась к гадалке в разрушенный войной город Шуша, когда наш сын Ашот сбежал из местной армии из-за неуставных наездов его командира роты и регулярных избиений на гауптвахте.

В год рождения Ашота Советский Союз разваливался по швам, забрезжила надежда какой-то новой жизни, шальная мечта, что пока он вырастет призывы в армию сменятся службой по контракту. А почему нет? Чем чёрт не шутит… Да видать и у нечистой силы очко вострепетало перед священным долгом Отечеству…

Командир роты, по кличке Чоха, въелся в Ашота из-за личной обиды на несправедливое устройство жизни – после карабахской войны его братаны по оружию в генералы вышли, брюха отрастили, на Джипах их катают личные шофёры, а он, Чоха, так и гниёт на передовой.

Восемь дней Ашот был без вести пропавшим дезертиром и Сатик поехала в Шушу к общепризнанной гадалке, а та её заверила, что всё будет хорошо. Так и случилось. Ашот пришёл домой, переночевал и мы отвезли его к месту службы, но к более высоким командирам, чем Капитан Чоха, и после перевода в другой полк Ашот дослуживал на постах более жаркого района, зато уже без сержантских лычек…

Так вот, в процессе предвидения, гадалка поделилась дополнительной информацией, ну типа бонуса раз обратились к ней, что моя бабка, хоть уже и на том свете, тревожится обо мне и если на этом поставить свечку, то ей там полегчает. А зовут мою бабку (это всё ещё гадалка) почти что как бы Мария, но всё же как-то по другому…

Меня буквально ошарашила точность экстрасенсорной угадки. Мария и Марфа действительно очень схожие имена двух сестёр из Евангелия. Лео Таксиль заверяет, что даже Сам Иисус иногда в них путался…

А когда моей Бабе Марфе стукнуло 98, она и сама начала забывать своё имя. В такие дни она призывала дочь на помощь: —«Ляксандра, я вот всё думаю – меня как звать-та?»

Ну да, нашла помощницу, Тётка Александра ещё тот подарочек: —«Ой, Мамань! А я-то и сама не помню! Может, ты – Анюта?»

– Не-е… По другому как-то было…

А дня через три победно объявляла дочери: —«Вспомнила! Марфа я! Марфа!»

Легко ли это всё распутать гадалке в древнем городе Шуше?.

Однако, тут я слишком забежал вперёд, потому что в армию сперва меня загребли, а в этом письме я всё ещё в старшей группе детского сада… Так что лучше я заткну фонтан этой заумной чепухи про инфантильную мегаломанию, да вернусь в ту пору, когда детсад завершал свой вклад в процесс формирования моей личности…)

Итак – вперёд, обратно в поворотный 1961… Чем замечателен этот год (помимо выпуска меня из старшей группы детсада на Объекте)?

Ну, во-1-х, как ни крути его, цифра не меняется – «1961». Кроме того, в апреле обычное течение программ из коричневого ящика на стене детской оборвалось, радио умолкло на несколько минут и подавала признаки жизни лишь треском помех, покуда набатный голос диктора Левитана не объявил, что через час будет зачитано важное правительственное сообщение. Баба Марфа начала вздыхать и украдкой креститься… Однако, когда к назначенному часу вся семья собралась в детской комнате, голос Левитана проколоколил с ликованьем про первый полёт космического корабля с человеком на борту. Наш соотечественник Юрий Гагарин за 108 минут облетел земной шар и открыл новую эру в истории человечества…

В Москве и других главных городах Советского Союза люди вышли на улицы в незапланированной демонстрации, прямо со своих рабочих мест—в халатах и спецовках—некоторые несли большие листы ватмана с написанными от руки плакатами «Мы первые! Ура!», а на Объекте в нашей детской переполненной бодрыми маршами из радио на стене, Папа нетерпеливо объяснял Маме и Бабе Марфе: —«Ну, и что тут не понять, а?!. Посадили его на ракету, он и облетел!»

Специальный самолёт с Юрием Гагариным на борту подлетал к Москве и, всё ещё в полёте, его произвели из Лейтенанта прямиком в Майора. К счастью, на борту нашёлся запасной комплект обмундирования и в аэропорту он сошёл по трапу с большими майорскими звёздами в погонах светло-серой офицерской шинели, чтобы, чётко печатая парадный шаг, пройти по ковровой дорожке от самолёта до Правительства в плащах и шляпах. Шнурки на одном из начищенных ботинков как-то развязались по пути и хлестали дорожку на каждый парадный шаг, но он даже виду не подал и, в общем ликовании, никто их не заметил.

(…много лет спустя, в который раз просматривая кадры знакомой кинохроники, они вдруг бросились в глаза, хотя прежде как все, наверное, остальные зрители, я видел только лишь лицо Гагарина и отличную выправку… Заметил ли он сам? Не знаю. Но всё равно держался чётко и уверенно и, вскинув ладонь под козырёк своей фуражки, отрапортовал, что задание Партии и Правительства успешно выполнено…)