Leo Vollmond - Гамбит. На сером поле

Массивный деревянный шкаф так и стоял в стороне от двери в маленький коридор, в котором лампочка накаливания под потолком должно быть давно уже перегорела. Свернув в него, Ларссон остановился от насторожившего его тихого и мелодичного звона под потолком, издаваемым музыкой ветра из-за небольшого сквозняка. Воздух с улицы просачивался в квартиру через приоткрытое окно комнаты, больше напоминавшую кладовку, и пролезть в створ приоткрытой рамы мог разве что небольшой человек. Эванс точно могла, а вот Ларссону пришлось бы сдвинуть шкаф. Двумя пальцами Адам толкнул дверь противоположной комнаты, откуда доносились переливы металлических трубочек и замер.

Он был готов увидеть что угодно: от пыточной и библиотеки до лаборатории по производству метамфетамина, но представшая его глазам картина никак не хотела обрабатываться мозгом и уложиться в зрительные образы. Ларссон протер глаза кончиками пальцев, хорошенько зажмурился и еще раз настойчиво посмотрел в темноту, чтобы отшатнуться в полном неверии своим органам чувств. Перед ним была детская комната с голубыми обоями, фотографиями ребенка в рамках вдоль всей стены, книжки и игрушки. Все было в идеальной чистоте, и никаких следов пребывания самого ребенка в этом месте.

Когда они с братом были маленькими и жили в особняке за городом, у них в доме был целый штат прислуги, наводивший порядок в доме, и после стараний тех ни одна из комнат, где живет ребенок, не выглядела так, как выглядела эта: пустой и холодной. После обычного дня в игровой особняка Ларссонов под вечер всегда что-то было не на своем месте: будь то фломастер или мяч, который горничная складывала, куда следует. Здесь все было иначе. Комната выглядела специально созданными декорациями для фотографии интерьера в каталоге мебели, а не комнатой, где жил или хотя бы бывал маленький ребенок.

Намереваясь сделать шаг внутрь, Адам глубоко вздохнул и замер на самом пороге от презрительного голоса за спиной.

– Ни шагу дальше, мистер Ларссон, – он и представить не мог, что не услышал ее шагов. – Не смейте входить, – и по тону ее голоса стало ясно, что Костлявая шутить не намерена.

«Какого хрена лысого ты тут забыл?» – застряло у нее в горле вместе с сотней фраз возмущения и гнева, бушевавшего внутри, но помня о контроле эмоций и руководствуясь многолетним опытом в их подавлении, Эванс смогла сказать только одно:

– Не смейте входить, – и едва не впилась ему ногтями в любопытную самодовольную рожу, всюду совавшую свой вечно задранный нос!

Эванс сдержалась, но еще один его шаг, и Сира Адама Безупречного в его сияющих доспехах не спасут даже начищенные до блеска латы и шлем с опущенным забралом. С фактом, что дома у нее был проходной двор, девушка смирилась еще в детстве, когда Форман залезал к ней по пожарной лестнице и прятался у нее под кроватью, будто бы кто-то собирался его выставить, застань в гостях у подруги. Как говорил Артур Эванс: «Пение в одном церковном хоре – лучший контрацептив», и в этом ее отец оказался совершенно прав. Для Формана Эванс была кем угодно, кроме объекта выплескивания его неуемной сексуальной энергии, под воздействие которой попала даже Мира. К большому удивлению девушки, в этот раз гость зашел через дверь и без ее разрешения. И, словно желая поиздеваться над ней, низкий надменный голос встряхнул пыль со стен узкого коридора и отозвался вибрацией у нее в ребрах:

– С Либерсон все в порядке? – Ларссон немного отступил назад от детской комнаты, чем и обезопасил себя от ее гнева.

– Вы могли бы сами у нее спросить, – едко ответила Эванс вместо слов, без сомнения, заслуженной благодарности. – Хотя погодите-ка, – неконтролируемая обида рвалась наружу, но только малая ее часть нашла себе выход, – у вас же рот-то был занят, – и циничное замечание было брошено ему в спину, закрытую тяжелым и промокшим от растаявшего снега пальто.

«Ожидаемо», – склонив поникшую голову и рассматривая половицы под ногами, Адам молча сносил ее раздражение. Он уже ждал выпадов по поводу спасения мисс Либерсон, вот только, правда, от другого Эванса – того, который доводит до бешенства, но при этом вечно лыбится, как идиот, и вначале стреляет, перезаряжает, стреляет еще раз, а потом уже спрашивает: «Кто здесь?». Адам ждал подколов от прямолинейного и упертого Ашера, перевшего напролом, а не от его младшей сестры – расчетливого манипулятора, залезавшего человеку в голову без ведома владельца. Видимо, взлом и проникновение в ее квартиру было не лучшей идеей, и раз уж они опять вернулись к изначальному стилю общения, 小姐 1 1 小姐 (Xiǎojiě), китайский – Мисс Костлявая отвечала на понятном мистеру Тотальный Контроль языке, а не ходила вокруг да около.