Ксения Каретникова - Расклад на любовь

– Должников, Вовка, не убивают. Иначе кто им деньги вернёт?

– Родственники, – фыркнул брат, – меня грохнут, а на тебя насядут…

Жар прокатился по телу, а позвоночник словно ледяным дыханием обдало.

– Что это за люди такие, кто он, этот хозяин тачки? – почему-то шёпотом поинтересовалась я.

– Сынок одного влиятельного чела.

– Так, может, к его отцу обратиться? – предложила я, а потом вспомнила про тех, кто нас оберегать должен: – Нет, в полицию! Пусть все по закону…

– Мне ясно дали понять, – брат указал пальцем в свой синяк под глазом, – чтобы я молчал. Это лицо мне раскрасили, а вот по рёбрам били без следов.

Аплодисменты. Как же я их люблю.

А еще цветы. Много-много цветов.

Сегодня и того, и другого было избытком. Еще бы, мы заканчиваем сезон. Люди в последний раз пришли посмотреть этот спектакль.

Я люблю свою работу. Ей я грезила еще с детства, примеряя на себя роли. В театральный, наш местный, поступила без проблем. Меня хвалили, но особо не выделяли. После распределения попала сюда, в театр «МодерНик», и он считается лучшим в нашей области. Я была горда собой и с энтузиазмом втянулась в работу. Увы и ах, больших денег за свой творческий труд я не получала, но зато получала удовольствие.

А сейчас… мне ужасно грустно расставаться с моей героиней. Прикипела я к ней, даже родство ощущала. Мы с ней кое в чем похожи.

Но еще грустней будет чуть позже. Мы не только прощаемся со спектаклем, но и провожаем сегодня на пенсию нашего художественного руководителя, талантливого режиссёра и просто хорошего человека. Он мне даже заменил отца в свое время. Но устал Михаил Сергеевич, сильно осунулся, заметно постарел. Пора ему на заслуженный покой. И так почти десять лет переработал.

Овации стихли, зрители начали расходиться. Актеры поспешили в гримерки, а в кафетерии в это время должны были накрывать праздничный стол.

Я с тоской смотрела на себя в зеркало, смывая грим. Мне будет не хватать тебя, Эсмеральда… Но, надеюсь впереди у меня еще более интересные роли. Есть у меня мечта – Маргариту Булгакова сыграть. Сергеевич опасался ставить этот спектакль, вокруг него, да и самого произведения много мистики.

– Готова? – с грустью спросила Маринка, забирая из гримерки сценические наряды. В театр мы пришли с ней одновременно, три года назад, только я на сцену, а она за кулисы. Маришка – художник-модельер и заведующая костюмерной по совместительству. Это она придумала и создала все наряды нашего театра.

– Да, – кивнула и поднялась. Мы покинули небольшое помещение и пошли по узкому коридору. Занесли наряды в костюмерную, а потом направились в кафетерий.

– Как у тебя там с братом? – поинтересовалась Маришка. Да, ей я рассказала о наших проблемах, просто надо было с кем-то поделиться, а Маринку я могу назвать другом.

– Никак. Не разговаривает со мной, обижен, что я не даю согласие на продажу квартиры. А я и не дам.

– Работает хоть?

– Ага, вторую работу нашел… Но на ту сумму ему еще копить и копить.

– А срок когда подходит?

– Да две недели осталось, – произнесла, и не по себе стало. Чуйка сработала – что-то да будет. И уже очень скоро.

Помещение кафе празднично украсили, столы накрыли, и почти все в сборе. Мы с Маришкой сели на свободные места. И праздник начался.

Говорили много слов, конечно, хороших. И я была с ними согласна, ничего плохого про Сергеевича сказать нельзя. Хотя есть у нас те, кто могут. Но они, слава богу, отмолчались.

С актрисами театра у меня такой дружбы, как с Маришкой, не сложилось. Конкуренция, как-никак. Приходится держать с ними лицо, а иначе рискуешь его лишиться. И со мной пытались, подмешали какую-то гадость в мой грим, вследствие чего я покрылась прыщиками.

«Талантам надо помогать, бездарности пробьются сами», – сказал мне тогда наш руководитель. И начал мне помогать. Это было приятно – знать, что тебя бездарностью не считают. И дают главные роли… Но будут ли они теперь, когда Сергеевич уходит? В сердце защемило, тоска накатила…

– Слушай, – шёпотом обратилась я к Маринке, – а не слышала, кого нам пришлют на место Сергеевича?

– Не-а. В тайне все держат. Сюрприз обещают, – отвечает Маринка, – но до меня дошёл слушок, что будет это столичный режиссёр.

– Н-да, – произнесла я, вертя в руках бокал, – не знаю даже, плохо это или хорошо. Только столичной богемы нам тут не хватало, – задумчиво произнесла я, и Маришка согласно кивнула.

Час уже прошел, за ним второй. Люди уже мало ели, но больше пили. Я же на горячительное особо не налегала. Маришка тоже.