София Устинова - Любить как своего

Мысли стали хаотично носиться в голове. Я не знала, что сказать, не соображала, что делать, и если бы не здравомыслие звонившей, не уверена, что вообще среагировала, как нужно.

– Вам нужно приехать сюда. Забрать вещи, в морге получить… – она очень чётко говорила, что мне делать.

– Да, конечно… – напоследок буркнула я. – Я спасибо, скоро приеду.

Вот так меня оглушила очередная новость.

Не знаю, что я в этот момент больше испытала: ужас, боль или отчаяние, что сложилось всё не так, как думала, но так, как пожелала в гневе.

Нет, я не из тех, кто занимается самобичеванием и самокопанием. Быстро отмела мысль, что я в чём-то виновата, быстро умылась, оделась и погнала в больницу.

Виктория

Процедура длилась недолго и показалась бездушной и шаблонной, словно не живого человека вещи отдали, а просто ненужный хлам. Хотя, наверное, так и было – сестры же больше нет.

Мне передали пакет с вещами, которые были на Алине и Денисе в тот злополучный день аварии, вернее то, что можно было вернуть, и драгоценности, в том числе обручальные кольца обоих. Так как у Власенко тоже никого не было, и он считался моим родственникам, его телом и вещами тоже пришлось заниматься мне.

Пока оформляла бумаги, мне в двух словах рассказали, что случилось. Медсестра в свою очередь посочувствовала моей утрате, как-никак больше родственников у меня не осталось, и перед уходом я ещё раз уточнила последовательность моих дальнейших действий. Морг, справка, свидетельство о смерти, ритуальное агентство…

– Спасибо, – брякнула я напоследок, толком не прощаясь, потому что встречаться не хотела ни при каких обстоятельствах.

– Всего хорошего, – женщина была более сообразительной и знала верные слова.

– И вам, – кивнула я, отворачиваясь.

– Кстати, Виктория Романовна, вам ещё что-то надо решать с малышом.

– К-каким малышом? – опешила, но чтобы задать этот вопрос, даже пришлось вернуться, хотя я, на автомате кивнув, вышла в коридор.

– Как? – женщина озадачилась не меньше моего. – Вам разве не сообщили? – сморгнула недоумённо.

– Кто сообщил и что сообщил? – в очередной раз тупила, и как никогда остро это понимала.

– Ваша сестра… – замялась женщина, заметно побледнев. – Она была на седьмом месяце беременности. Врачи, как могли, поддерживали в ней жизнь, но когда поняли, что малышу грозит смерть, приняли решение и сделали экстренное кесарево.

Повисло молчание.

У меня в голове случился коллапс.

– Он… жив? – ухнуло сердечко куда-то в пустоту. – Пострадал? – добавила упавшим голосом, толком не зная, какого именно ответа ждала, и чего опасалась больше всего.

– Жив, – мило улыбнулась медсестра. – Мальчик, – кивнула в тон. – Почти не пострадал, но всё-таки вам подробности лучше уточнить в больнице, куда его перевели сразу же после операции.

– Д-да, хорошо, – не то качнула головой, не то кивнула, спеша прочь.

Это стало новым оглушающим ударом.

Я машинально шагала по улице в сторону парковки, где оставила машину, а в голове было столько мыслей, что ничего внятного не рождалось.

Пока крутилась с оформлением документов, получала свидетельства о смерти и договаривалась о похоронах, всё время была в коматозе.

Даже работой некогда было заниматься, хотя о трагедии в семье начальнику сообщила, не забыв подтвердить, что от своих обязательствах не отказываюсь, и только разрешу вопросы с похоронами, сразу же вернусь в строй.

Меня не волновали знакомые Дениса и Алины, такими мелочами не занималась, поэтому похороны прошли тихо и в одиночестве.

Не было ни слёз, ни причитаний, хотя в душе я осознала страшную вещь: отвернуться и вычеркнуть из своей жизни человека, не то же самое, что потерять его навсегда.

Смерть – значит больше никогда его не увидеть!

Больше не поругаться, не помириться.

Больше на него не обидеться, за него не порадоваться.

Шанса вернуть больше не будет!

Это конец!

Это точка!

И теперь я реально осталась одна!

В душе образовалась пустота.

Это воронка была невыносимой, и я по-настоящему испугалась, что меня может затянуть в омут отчаяния, поэтому поспешила вернуться на работу.

Там я была нужна! Была не одна! Я чувствовала себя живой!

И даже почти смогла забыться, но у судьбы были другие планы на мой счёт.

– Агафонова Виктория Романовна? – Голос звонившей показался дежавю, жутким повтором кошмарного сна.

Последний раз, когда я принимала звонок и женский голос ронял эту фразу, следовала череда страшных новостей.