Кейл Дитрих - Если о нас узнают

– Нечего исправлять, – в конце концов отвечает Рубен. – Такое случается.

– Я никогда не делал ничего подобного.

– Что ж, ладно. Пьяные поцелуи с другом-натуралом тоже не происходят сплошь и рядом. Но это случилось. Так что, может быть, мы притворимся… будто ничего не произошло?

Звучит паршиво, но это поможет мне выиграть немного времени. То, что нашло на меня прошлой ночью, может больше никогда не повториться. Поэтому мы до поры до времени можем оставить это в прошлом. Как «дичь, которая произошла во время тура». Будем двигаться дальше. Это была просто мимолетная одержимость. Как только мне понравится девушка, я тут же об этом забуду.

Наши глаза встречаются, и я уже готов согласиться, когда кое-что замечаю. Утреннее солнце придало глазам Рубена янтарный оттенок. Внезапно меня одолевает желание снова впиться в его губы. Я хочу обхватить его руками, заставив улыбаться, и просто раствориться в этих ощущениях.

И это значит…

Что же это значит?

Это значит, что мне нужна чертова секунда. Я не хочу скрывать это, но и открываться тоже не хочу. Мне нужен воздух, немного личного пространства, и я хочу попытаться разобраться в мыслях, когда на меня не будет смотреть Рубен, взгляд которого красноречиво дает понять, что, если я не скажу правильных слов, то мир рухнет.

– Действительно, – начинаю я осторожно, – не сходи с ума. Мы можем поговорить об этом позже? Я не хочу притворяться, будто ничего не произошло, но и обсуждать это сейчас тоже не готов.

Рубен медленно моргает.

– То есть… когда?

– Мне просто нужно несколько дней.

– Несколько дней… для чего?

Хороший вопрос, Рубен. Просто потрясающий .

– Я не знаю, ладно? Серьезно, мне просто нужно капля личного пространства. Прошу тебя, не злись, мне лишь нужно немного времени.

– Я не злюсь.

Его ответ слишком резкий, и я понимаю, что он лжет.

Это очень плохо. Его взгляд полон боли. Какая-то часть меня хочет сказать ему, что он мне по-настоящему нравится, лишь бы заставить его чувствовать себя лучше.

Я не могу врать, не желаю произносить что-то рискованное, пока не пойму, что это не ложь.

Меня тошнит.

Меня сейчас вырвет, я собираюсь…

Я причиню ему боль.

Не могу этого сделать. Не могу подвести его. Не могу сказать то, чего он жаждет от меня услышать, лишь для того, чтобы облегчить его страдания. Это нечестно по отношению ко мне и к нему. Лучше подождать немного, разобраться в себе, а потом поговорить, когда я буду точно знать, что происходит и чего я хочу.

– Мне жаль, – говорю я. – Но мне действительно нужно время, чтобы все обдумать.

– Не извиняйся, я все понимаю.

– Мне действительно жаль. Ты же знаешь, что дорог мне, правда? И последнее, чего я желаю, это причинить тебе боль.

Глаза Рубена вспыхивают.

– Знаешь, нам скоро идти на завтрак.

Голос парня жесткий, и я знаю , что он страдает. Но если я скажу, что мне нравятся парни, и это окажется неправдой, это сделает лишь хуже.

– Точно.

Я спрыгиваю с кровати и ищу рубашку. Как она оказалась возле окна , черт возьми?

– Сначала приму душ. Дам тебе время собраться, увидимся внизу.

– Разве те девчонки все еще не в твоем номере? – спрашивает Рубен, заворачиваясь в одеяло.

Дерьмо. Девушки. Это, конечно, проблема, но мой разум кричит, чтобы я убирался отсюда, пока не наговорил лишнего и не сделал еще хуже.

– Пожалуй. Воспользуюсь душем в номере Джона.

– Ты можешь сходить в ванную и здесь.

– Нет-нет, все в порядке, спасибо.

– Зак.

– Увидимся за завтраком.

Я практически выбегаю за дверь. Закрываю ее и на мгновение прижимаюсь лбом, тяжело вздохнув.

Какого.

Хрена.

Во что я ввязался?

Я надеялся, что, выйдя из номера, почувствую какое-то облегчение. Удача отвернулась, я по-прежнему чувствую себя настоящим дерьмом. Обида в глазах Рубена убивает. Я знаю этого парня, и если вижу его боль, значит, я застиг его врасплох. Обычно он этого не показывает. Просто отмахивается или говорит что-нибудь язвительное. Его почти ничего не задевает.

Не в этот раз.

Я стучусь в дверь своего номера.

Она открывается, и на пороге стоит одна из вчерашних девушек. Кажется, ее звали Манон? Волосы девушки в беспорядке, тушь размазалась, и она все еще в фиолетовом коктейльном платье. У Манон бледная кожа, она и вправду необычайно красива. Я представляю, как целую ее, и эта мысль не кажется противной. Мозг, какого черта ты творишь?

– Зак, – произносит она. – Ты хочешь вернуться? Лили все еще спит, но, если нужно, я могу ее разбудить.