Кейл Дитрих - Если о нас узнают

После такого задумываешься, может, ты и правда гей. Но это не так. Совершенно. Я и раньше влюблялся в девушек, сильно. Парням-геям рядом с девчонками приходится притворяться, но мне этого никогда не требовалось: поцелуи и секс всегда были великолепными. Ханна перевернула мой мир, когда я впервые влюбился. Я не думаю, что для гея это норма – испытывать романтические чувства к девушке, равно как и чувстовавать разочарование от того, что она разбила ему сердце.

Конечно же я в курсе, что существуют и другие варианты, помимо гея и натурала, но ни один из них не казался мне подходящим. На протяжении всей своей жизни я постоянно влюблялся в девушек, и мысль о том, что я смогу полюбить снова после расставания с Ханной, была чрезвычайно утешительной. Влюбленности в парней походили на странные вспышки, которые заставали меня врасплох и приводили в замешательство – или даже в панику, – пока я не выкидывал их из головы. Потом я снова влюблялся в девушку, и она становилась центром моей вселенной. Я был безмерно счастлив и практически забывал о том, что мне когда-либо нравились парни. Что я вообще мог влюбиться в мужчину, хоть это и было легкой одержимостью. Уверен, что это обычное дело и не показатель того, что я гей. Если бы мои чувства к парням были такими же, как к девушкам, я бы точно знал об этом.

Но вчера вечером мне казалось, что я целуюсь с девушкой.

Если бы он оказался женщиной, то я бы понял, что встретил того, кто мне симпатичен. Но это был Рубен. Мой лучший друг мужского пола и коллега по группе.

Поэтому какого черта?

Я сажусь в кровати в надежде, что он перестанет притворяться спящим. Парень не реагирует, поэтому я прочищаю горло.

Рубен открывает глаза, и его губы тут же растягиваются в улыбке, когда он замечает меня. Но затем выражение лица меняется, улыбка растворяется. Меня пронзает ледяным холодом. В голове теснится знакомая паника: «Что это значит?» Я чувствую себя так, словно голышом стою на сцене.

– Привет, – неуверенно шепчет он.

– Привет, – я едва могу выдавить из себя это слово.

Воцаряется тишина. Я изучаю Рубена. Он определенно очень красив. Но та ли это красота, которая гласит: «Я хочу прижать тебя к себе» или «Я хочу быть как ты »? Всякий раз, когда я замечал, насколько же красив Рубен, мне казалось, что это просто восхищение или симпатия. Теперь я не могу не заметить явное желание. Наверное, потому что я знаю, каково это – целовать его.

Непонятная эмоция мелькает на лице Рубена, и он немного приподнимается. Предстоит чертовски неудобный разговор, избежать которого мне не удастся. Разве что я могу пулей выбежать из комнаты. Сейчас эта идея звучит крайне привлекательно.

– Как твоя голова? – спрашиваю я.

Парень колеблется, изучая мое лицо.

– Не так плохо, как во время перелета.

– Ага, аналогично. Хотя сегодня мне очень нехорошо. Много выпил прошлой ночью.

Я мечтаю находиться за тысячи километров отсюда, лишь бы не вести этот гребаный разговор. Лишь бы не видеть полный надежды взгляд Рубена, когда я причиняю ему боль. Как будто я подвел его.

Черт возьми, так и есть. После того, что случилось с Кристофером, который использовал Рубена в личных интересах. А как насчет того парня-натурала на вечеринке Энджела на прошлой неделе ? И это не считая всех тех случаев, которые раз за разом вынуждали Рубена закрыться от всего мира. Все те придурки, использовавшие и недооценивавшие его, которые так сильно меня бесили.

Теперь я один из них.

Какого хрена со мной происходит? Даже если я действительно желал его прошлой ночью, то почему поступаю подобным образом?

– Я полагаю, ты помнишь прошлую ночь? – спрашивает Рубен, и в его глазах поблескивают остатки надежды. – Надеюсь, все было не слишком ужасно?

– Да, помню.

Лицо заливает краска, и я знаю, что он это заметил.

– Это было… – я прочищаю горло, – как-то паршиво.

– Паршиво? – бесцветным голосом произносит Рубен.

– Да. То есть мне не следовало тебя целовать. Я был так пьян и не мог мыслить здраво…

Пятерка с плюсом за выбор слов.

Рубен отрывает рот и тут же закрывает. Мне кажется, он просто не может понять, что сейчас происходит. И, собственно, я тоже.

Помогите. Я просто не знаю, как поступить, чтобы не закопать себя еще глубже. Как будто сейчас это возможно.

– Хорошо, – говорю я. Я собираюсь положить руку ему на ногу, потому что обычно я так и поступаю, но вместо этого стискиваю кулак и стучу им по матрасу. – Я просто… Весь в своих мыслях и жутко паникую, потому что ты мой лучший друг и я знаю, как обходились с тобой и причиняли боль другие парни. Я знаю . И последнее, чего мне хочется, – стать одним из них. Если я могу сделать хоть что-то, чтобы все исправить, пожалуйста, дай мне знать. Я выслушаю тебя. Прошу.