Кейл Дитрих - Если о нас узнают

– Черт, Зак, – вырывается из моих губ, и он целует эти слова.

Мои руки лежат по обе стороны от головы, а его – сверху, переплетая наши пальцы. Он опирается, чтобы удержать свой вес. Я прижат к нему. Мне хочется подняться, обхватить его, но в то же время мечтаю лежать под ним до самой смерти.

Всегда желал, чтобы Зак поцеловал меня. Но я никогда не думал, что он это сделает. Поэтому я держал это желание в ящике под замком на задворках сознания. Там я прятал все то, что может причинить боль.

Я никогда не собирался его открывать.

«Надеюсь», – раздается голос в моей голове, и я заглушаю его, внезапно убедившись, что он не произнесет ничего хорошего.

«Надеюсь, – настаивает голос, на этот раз громче, – он целует тебя не только ради самоутверждения. Лишь из-за того, что ты сказал ему, как он красив, после того как весь мир заставил его почувствовать себя уродливым».

Желудок скручивает узлом, и кажется, что меня сейчас стошнит.

Я замедляю поцелуи, голова кружится от новой, ужасной мысли. Зак улавливает изменения и отстраняется, задыхаясь.

– Ты в порядке?

Нет. Я правда думаю, что меня сейчас вырвет. Стараюсь дышать ровно, чтобы вернуться к реальности и сфокусироваться. Тошнота проходит, но ужас, клубящийся в животе, никуда не делся.

Я хочу попросить его успокоить меня, но он пьян и растерян, и сейчас не лучшее время. Возможно, он не скажет мне правду, даже если поймет, что послужило причиной его поцелуя. И это серьезное «если». Осознание наступит завтра, когда он будет размышлять о произошедшем и сожалеть.

Мы будем уничтожены. И никогда не сможем оправиться.

Все ради поцелуя.

Зак скатывается с меня и садится рядом.

– Рубен?

– Мне кажется, нам стоит просто лечь спать.

– Я не… Мне жаль, – говорит он.

Я слышу обиду в его голосе. Боже, ему так больно. Но завтра он поблагодарит меня за то, что я остановил его, пока он не зашел дальше. Он пьян. Я тоже. Когда Зак протрезвеет, то все поймет.

– Не извиняйся. Все в порядке. Просто не… Не волнуйся.

Я поворачиваюсь на бок, чтобы он не мог меня видеть, и прижимаю руку ко рту, заставляя себя замолчать. Губы дрожат, а челюсть крепко сжата, борясь с волной разочарования и паники.

Черт.

Черт.

Черт .

Что я наделал?

Что я натворил?

Я все еще лежу в постели с Рубеном, отодвинувшись так близко к краю, что едва ли не падаю. Время тянется мучительно медленно, за окном светлеет. Мне так и не удалось заснуть, но я заставляю себя не двигаться, чтобы все не казалось слишком странным.

Еще более странно, чем сейчас. Потому что… Черт возьми.

Я поцеловал его. Или это он поцеловал меня. В общем, мы поцеловались.

И мне понравилось. На тот момент я был пьян, но не настолько, чтобы все забыть. Это был один из лучших поцелуев в моей жизни. Мне буквально снесло крышу от того, насколько круто это было. Но все теряет смысл, потому что он парень. Я хочу девушку. В будущем я вижу себя рядом с женой в собственном доме и с собакой. Единственное, что поменялось в идеальной детской мечте, – стоимость жилища. И это совсем не соответствует поцелую двух парней. Попросту несовместимо.

Рубен шевелится, и я едва ли не подскакиваю. Мне кажется, что он лишь притворяется спящим, потому что его движения слишком осознанные. Парень с тихим стоном устраивается поудобнее и зарывается головой в подушку.

На спине Рубена отчетливо видны мышцы, а волосы на голове короткие и спутанные. Он стопроцентный парень . Тем не менее наш поцелуй был сладким и всепоглощающим и для меня просто идеальным. Не думаю, что мне когда-либо хотелось чего-то так сильно, как поцеловать его и никогда не останавливаться.

Честно говоря, это не первый раз, когда я думал о поцелуе с мужчиной. Это были мимолетные мысли. Странности, о которых я размышляю, когда устал, пьян или…

Действительно ли это странности?

Иногда у меня возникали мимолетные чувства к парням, быстротечная одержимость. Ты начинаешь всюду его замечать, а затем он неожиданно проникает в твои мысли, твой взгляд постоянно ищет его в толпе. Когда он превращается в кого-то по-настоящему близкого, а не простого друга. Такое случалось со мной и товарищем по футбольной команде, и честно признаюсь, мой мозг превратился в лужицу, когда однажды я разговаривал с нашим капитаном Эриком и он прямо посреди беседы задрал свою футболку, чтобы вытереть лоб.