Татьяна Никандрова - Бунтари не попадают в рай

– А ты в курсе, что он мне в любви признавался? – невозмутимо продолжает Кац. – На свидание звал, прикинь? Я, понятное дело, не пошла, и он бедненький так расстроился… Но я же не могу заграбастать себе двух лучших парней группы, верно? – она задумчиво хмурит лоб. – Или могу?

Ее голос звучит ровно, но каждое слово отравленной стрелой вонзается мне в сердце. Ранит, уязвляет, причиняет жгучую боль. Неужели Стелла и впрямь нравится Глебу? Неужели он всерьез хотел провести с ней время?

Ох, как обидно… Мне казалось, он на моей стороне.

Нет, ну я правда не понимаю! Почему все в таком восторге от Стеллы? Что хорошего в ней и ее поведении? Она смотрит на окружающих свысока, ни с кем по-настоящему не сближается, а на Егора обратила внимание только потому, что у него есть деньги и статус. Почему люди настолько слепы, что не замечают этого?

– Ну все, твоя куртка с почетной миссией справилась, – Кац подхватывает свою сумку с подоконника и направляется к выходу из гардероба. – Можно считать, что она, в отличие от тебя, не зря появилась на свет.

Стелла

Подонок Игорь так и не смазал долбанную входную дверь. Она по-прежнему скрипит, словно старая телега на булыжной мостовой. Прямо варварски режет слух своим отвратительным скрежетом. Очевидно, в скором времени точно так же будут скрипеть мои зубы. Потому что нервы уже ни к черту – так и подмывает разнести этот пропахший плесенью дом в щепки.

– Игорь, у нас тут будто бегемот рожает! – рычу я, разуваясь. – Тебя это звук не напрягает?!

– Че? – доносится из кухни.

М-да, о чем это я? Его даже остатки мочи на собственных трениках не напрягают. Какая уж тут дверь?

– Время шестой час, тебе на смену не пора? – раздраженно интересуюсь я, вешая на крючок куртку.

Так хотелось побыть дома одной: спокойно попить чай за чистым столом и полистать ленту Инстаграм. А он своей жирной рожей мне всю малину портит. Какого черта до сих пор не собирается?

– Я в ночную сегодня, – бурчит Игорь. – Товарищ попросил подменить.

Ну отлично. Значит, он уйдет из дома только после того, как вернется мать. Хрен мне, а не чаепитие в одиночестве.

Захожу в свою комнату и, прикрыв дверь, принимаюсь переодеваться. Стягиваю юбку с колготками и облачаюсь в домашние шаровары. Затем распахиваю блузку и, оставшись в одном бюстгалтере, принимаюсь шарить рукой по верхней полке шкафа в поисках чистой футболки.

– Стеллка, поди-к сюда! – зовет Игорь.

– Занята! – отзываюсь я, перебирая майки.

Звук нового уведомления заставляет обернуться и приблизиться к телефону, лежащему на столе. Ну надо же: Бестужев добавляется друзья BКонтакте. И чего ему неймется? Я его уже и так отшила и этак, а он все угомониться не может. Прет как танк: вижу цель, не вижу препятствий. Напористый пацан, ничего не скажешь.

Отклоняю заявку Глеба и уже хочу заблокировать мобильник, однако его крошечная аватарка против воли цепляет мое внимание на крючок. Слегка замешкавшись, я прилипаю взглядом к экрану, а еще через пару секунд позволяю себе маленькую слабость: нажимаю на фотку парня, увеличивая ее.

Судя по всему, кадр сделан где-то в Северном районе города. На заднем плане виднеются кирпичные высотки, в то время как у нас в округе сплошные панельки да частный сектор. Глеб стоит на тротуаре, засунув руки в карманы широких джинсов и смотрит прямо в камеру. На его голове – неизменный капюшон толстовки, а на губах – широкая улыбка. Такая искренняя и заразительная, что уголки моего рта тоже дергаются вверх. Совершенно непроизвольно.

Бестужева сложно назвать эталонным красавцем, но все же что-то интригующее в нем есть. В каждом его движении, в каждом взгляде сквозит какая-то шальная энергия бунтарства, молодости и дерзости. Он носит исключительно черные шмотки, но при этом умудряется быть ярким. На него хочется смотреть, его хочется слушать. Наверное, это природное обаяние или что-то типа того. Вряд ли этому можно научиться – с такой харизмой люди только рождаются.

Провожу пальцами по экрану, стремясь еще немного увеличить снимок, чтобы разглядеть сережку в его ухе, и вдруг как-то абсолютно случайно ставлю фотке лайк. Растерявшись от собственной криворукости, я одергиваю ладонь от телефона и озадаченно хмурюсь.

Глеб онлайн, а значит, уже видел позорное свидетельство того, что я рыскала на его странице. Если уберу лайк – подумает, что стушевалась. А это еще хуже. Поэтому оставлю все, как есть. Пускай виртуальное сердечко будет своего рода утешающим призом для Бестужева. Дружить-то я с ним отказалась.