Джина Шэй - Сосед сверху, сосед снизу

Господи, мое сердце сейчас испарится через поры, до того часто оно сейчас бьется.

Шаг, шаг, шаг…

Мы крутимся по маленькой, одним только мальчикам видимой орбите, все втроем, и расстояния между нами совсем не осталось. Они трутся об меня то один, то второй, то оба сразу, снова и снова подчеркивая, что мальчики рассчитывают отнюдь не только на танец.

Мне даже немного неловко, что больше им ничего и не светит.

Любой, кто худо-бедно видел танго, скажет – это секс, облаченный в танец. Секс на танцполе. Секс у всех на виду. Ну, и для соблюдения приличий – так и быть, в одежде. Без одежды можно продолжить и потом, так ведь?

И если так задуматься – я сейчас…

Я чувствую губы Эрика на собственной шее с одной стороны, а губы Эмиля – с другой.

Я прихожу в себя – самую чуточку – потому что музыка меня отпускает. Танго сменяется чем-то другим, менее пьянящим. Именно смена музыки и позволяет понять – я уже не на танцполе. В стороне от него, у дальней стены, в самом темном углу, куда меня утанцевали эти двое проходимцев.

Двое проходимцев, сейчас беззастенчиво меня лапающих, и по-прежнему зажимающих меня с двух сторон между своими телами. Будто главной целью их жизней стало превратить меня в плоский блинчик, лишь бы никому из них не досталась.

В пальцах моих внезапно находятся темные волнистые пряди Змея. Мягкие у него, оказывается, волосы. Поди-ка отпусти такую прелесть…

Но надо, Настя, надо!

– Эй, эй, мальчики, вы увлеклись, – мурлычу я на своем корявом английском, вытягивая пальцы из мягкой патоки волос Эрика и пытаясь надавить на его плечи и заставить чуть-чуть отстранится.

Ага, сейчас.

Даже отпихнуть от себя стену и то вышло бы эффективнее, чем вот это.

– Как не увлечься твоей шикарной вертлявой попкой, скажи-ка, крошка? – вкрадчиво мурлычет Эрик, проходясь по моему уху горячим дыханием.

– Согласен, – Эмиль оказывается более краток, и куда более нетерпелив, прикусывая мочку моего уха, будто пытаясь попробовать на вкус мою кровь.

Боже…

– Давай еще, постони для нас еще разик, малышка, – смеется Змей, а я ловлю себя на осознании, что меня лапают. Лапают! В четыре руки. Мнут, тискают, будто пытаются расправиться с моим платьем прямо сейчас. Оно упрямо держится. Пока что…

То, что происходит – вопиюще, непристойно и – ужасно возбуждающе.

Надо бежать. Срочно!

До тех пор, пока ни одна наглая лапа не добралась до моих трусиков и не узнала всю степень моего падения. Этот влажный секрет я бы все-таки предпочла сохранить в тайне. Да что там влажный. Очень даже сырой. Насквозь. Сожми в кулаке – закапает.

Ох-х.

Они вдруг словно по команде от меня отодвигаются, будто на вечеринку прибежали их верные жены и застукали их с поличным.

Разочарование на моем лице проступает само по себе, но слишком явно, потому что Змей, склоняясь к моему лицу, хохочет, касаясь длинными пальцами моего подбородка.

– Не грусти, малышка, – ухмыляется он, – сейчас ты уже выберешь кого-нибудь из нас, кто тебе больше понравился, и продолжишь с ним. Уже не здесь. Ты как? Согласна?

– Выбирай с умом, – емко добавляет Эмиль, стискивая мою талию своими крепкими ручищами и снова заставляя задеть то, что очень даже может послужить самым весомым аргументом в этом споре.

Выбирать, говорите?

– Мне нужно воды, – я трагично облизываю губы, – вы меня пересушили, мальчики. Кто меня спасет?

Ну, конечно, они оба дергаются одновременно, надеясь вырвать пару очков преимущества, но Эрик оказывается расторопней, быстрой тенью ускользает в сторону бара. Эмиль же лишь на секунду отвел от меня взгляд, досадливо морщась этому маленькому поражению, а я уже бросаюсь мимо него, в цветную толпу распавшихся на медляки танцоров.

Туда, где я только что видела светящуюся в стробоскопах белую юбку Алинки.

– Настена-а-а! – подружка восхищенно ловит меня за плечи. – Ну ты даешь!

Она, похоже, любовалась!

– Поехали отсюда, – смех рвется из моей груди, заставляя задыхаться, – а не то меня сейчас догонят, и тогда все – ни за что мне перед Дэнчиком не оправдаться.

– Поехали, поехали, – Алинка хихикает вместе со мной, и мы вместе пулей вылетаем из клуба, пользуясь тем, что её водитель припарковался совсем рядом от входа.

На заднее сиденье машины я падаю почти без чувств. Господи, что это было…

Безумие. Настоящее. Форменное.

Для последнего года на танцполе соревнований – то, что нужно. Угрызения совести потихоньку повякивают, поднимая голову по мере протрезвения.