Джина Шэй - Сосед сверху, сосед снизу

И пусть докажет, да, что сил у него достаточно.

Мы не на спортивном танцполе, здесь нет судей, нет зрителей, мы танцуем только для себя и друг для друга, поэтому – никаких формальностей.

Швед… Его зовут Эмиль, кстати.

Я вспоминаю это резко, когда мы в какой-то момент сталкиваемся глазами, когда он в который раз обвивает своей рукой мою и подтягивает меня к себе.

Он хорош. И как мужчина, и как танцор, да и отсутствие нашей обычной формы, расшитой всякими стразами, даже для мужчин добавляет пару уровней его природной мужественности.

Самцовости, я бы сказала.

Первобытной, дикой, могучей – воистину бычьей.

Ох…

Я ничего сейчас не хочу, кроме как, подчиняясь замедлившемуся ритму, на пару секунд выгнуться и прижаться спиной к партнеру, сползая вниз к его ногам.

Прижаться. Так, чтобы ощутить жар его тела – Эмиль раскален как ядерный реактор, настолько, что ткань моего платья, грозит вплавиться мне в попу.

Скользнуть ниже. Совсем немного, но так, чтобы я сначала бедром, а потом и ягодицей наглядно ощутила – Эмиль меня хочет. Именно меня, потому что именно за мной он идет, следуя рисунку танца. Именно по моей шее сейчас спускается его горячее дыхание.

Какой он жесткий – там, внизу!

И…

Ему с этим не тяжело танцевать? По всем законам физики должно ж перевешивать!

Последняя секунда медленной музыкальной “затяжки”, и пальцы Эмиля бегут по моей выгнутой на его плечо шее. Он уже предвкушает, как будет пробовать меня на вкус. Еще, наверное, и для поцелуя примерился!

Черта с два, размечтался! Пусть сначала он меня догонит!

Музыка снова переходит на бодрый ритм, и я юркой змеей выворачиваюсь из его рук и ускользаю в сторону, не забывая при этом бодренько выписывать восьмерки бедрами и ритмично перебирать ножками. Так, чтобы блестящая бахрома на платье металась вокруг тела, привлекая внимание ко всем его изгибах.

Восьмерки… Людмила Георгиевна наверняка бы взвыла, послушав мою мысленную терминологию, ведь правильно – ботафого, корто джаго, баунс, вольта, вольта спот…

Боже, ну это же тоска, так ведь?

Мне не нужны названия элементов, чтобы их вытанцовывать сейчас, на автомате, когда тело само выполняет любимую связку.

Куда интереснее то, что Эмиль идет за мной, шаг в шаг, и с каждой секундой взгляд этого быка становится все кровожаднее.

А я лишь энергичнее повиливаю бедрами, чтобы он там совсем захлебнулся слюной.

Хочешь?

А я не дам!

Хочешь?

Ну, возьми, если сможешь!

Пройти мимо шведки – это ложечка десерта в меню моего вечера.

Выкуси, Фрида, уж я-то знаю, насколько сильно ты за этим красавчиком бегаешь, и насколько крепко он тебя вне танцпола игнорит. Поговаривают, будто даже однажды во время скандала он пообещал на следующий год сменить партнершу.

Эмиль ловит меня на четвертом такте, ловит и снова дергает к себе, заставляя закружиться. А после – и толкает от себя, так, будто я только что ударила его в пах.

Ох, как кружится голова…

Это все шампанское, оно не сочетается с такой круговертью…

Мои пальцы снова врезаются в чью-то ладонь.

Чьи-то твердые пальцы подхватывают меня под лопатки, не давая упасть.

Я же на резком выдохе, будто юла, которую остановили без разрешения, понимаю, что смотрю уже не в светлые глаза Эмиля.

А в темные, веселые глаза лучшего танцора итальянской группы. Эрика.

И он меня держит крепко и не собирается отпускать.

Я дергаюсь, стремясь отойти от него и не мешать, но он удерживает, расцветая нахальной улыбкой. Склоняется ближе к моему уху.

– Теперь моя очередь, bellezza 1 1 bellezza – красотка (итал.) , – смешно мешая английский с итальянским сообщает он, – потанцуем?

Я не знаю итальянского, но какое-то количество итальянских словечек осело, видимо, на самом дне мозга само по себе, налипнув словно сор, нанесенный шальными ветрами. Ну, а может быть, шампанское – лучший переводчик на свете.

Белла – красавица, явно однокоренное с «bellezza». Ай-ай, неужто он думает, что я поплыву от одного его дешевого комплимента? Всех по Фриде меряет?

С другой стороны, приглашение потанцевать со Змеем из Катании – слишком заманчиво, чтобы не обдумать его хотя бы пару секунд.

Змеем его окрестил кто-то из журналистов, оценив феноменальную гибкость человека, который пришел в спортивные танцы в семнадцать лет и за два года играючи прорвался в разряд профессионалов. Ну, а его партнерши – всегда любовницы, ни одна из которых не пробыла с ним больше года, добавляли к этому еще и сплетни о на редкость взбалмошном и паскудном характере.