Аида Ланцман - Краеугольный камень

Ближе к весне их взвод сопровождал пехотинцев на облаву в городе. Взвод в составе шестнадцати человек зашел в дом семьи, единственное преступление которой, как выяснилось позже, заключалось в том, что они были однофамильцами разыскиваемого талиба. События того дня стали тяжким грузом в воспоминаниях Стива. Он, как и его сослуживцы, по-хозяйски осматривал дом с винтовкой наперевес, не вступая в диалог с настоящими хозяевами дома. Жильцов нашлось четверо – старик со старухой и молодая женщина в бурке 7 7 Бурка, также известный как чадра в Афганистане или паранджа в Центральной Азии – верхняя одежда, укрывающая тело и лицо, которую женщины носят в некоторых исламских традициях, чтобы прикрывать себя на публике. с младенцем на руках. Тогда и случилось то, что заставило Стива полюбить лейтенанта Махоуна, простить ему все грехи, простить беспочвенные придирки и свирепый нрав.

Ребенок на руках у женщины разрывался от плача. Взводный медик сообщил, что вероятно, он голоден, а женщина не может оголить грудь в присутствии стольких посторонних мужчин, от того и не кормит его. Алекс Махоун попытался успокоить женщину, а когда детский плач стал невыносим, разрешил ей выйти в другую комнату и покормить ребенка за закрытой дверью. Тогда сердце Стива разбилось в первый раз. Ему было странно, что такие вещи, как рождение и кормление грудью, происходили посреди глиняных руин, в которые превратился Кабул.

Афганский народ разбивал его сердце множество раз после этого. Иногда, прямо посреди операции, ему хотелось сесть на пыльную, немощеную улицу Кабула, не думая о том, что в домах может прятаться вражеский снайпер, и расплакаться. Ему хотелось просить прощения за то, что они натворили в чужой стране, еще задолго до того, как прибыли сюда. Стив никогда не воспринимал себя, как отдельно существующего человека, он всегда был частью целого, частью страны, в которой родился и вырос. И раз уж он был частью страны, учинившей то, что теперь окружало его, то был виноват, и ему было ужасно жаль. Каждый день пребывания там, в военном лагере близ Кабула, вселял в него все большую уверенность, что они все подвели этих людей, потому что пришли даровать им свободу, свергнуть тирана, а на деле внушили страх и веру в то, что каждый новый герой был хуже старого злодея. Осознание этого пришло к Стиву запоздало, когда пути назад уже не было.

Все, чем они занимались с тех пор, как Стив прибыл в лагерь – это выламывали двери, в поисках призрачного врага, уничтожали дома и наводили ужас на семьи, живущие там. И делали это из страха и перед высшими чинами, которые отдавали распоряжения, сидя в своих кабинетах в штатах, и перед самими собой. Они делали это по приказам, которые отдавались, в попытках компенсировать их неспособность захватить талибов. Выходило хуже некуда: они словно прихлопывали мух кувалдой в саманных 8 8 Саман – кирпич-сырец из глинистого грунта с добавлением соломы или других волокнистых растительных материалов. хижинах.

После душа Стив вышел посвежевшим, но все таким же уставшим. В самый первый день в тренировочном лагере Стив почувствовал, сколько костей и мышц в его теле на самом деле, до этого он знал об этом только со страниц медицинских атласов, которые изучал в колледже. И с тех пор Хэммонд так ни разу и не перестал все это чувствовать. Мышцы жгло, а кости плавились от усталости. Единственным его желанием было лечь в кровать, что стояла в палатке, полной крыс и насекомых, и уснуть.

Дуглас, весь провонявший оружейной смазкой и потом, накинулся на него у входа в барак, перепачкав его чистую одежду сольвентом, обхватив плечи своими увесистыми ладонями.

– У меня сын родился, – сказал он. И в тот момент ничто не способно было стереть широкую улыбку с его лица.

«Война – это такая жизнь», – думал Стив и не обратил внимания на то, что уголки его собственных губ поползли вверх.

А через пару дней Дугласу дали несколько дней отпуска. Такое в морской пехоте практиковалось не часто, но двенадцать лет отличной службы без нареканий стали весомым аргументом для полковника Миллигана, поэтому лейтенант Дуглас К. Хэммонд был откомандирован домой. Перед отбытием он шепнул Алексу Махоуну, чтобы тот приглядывал за его младшим братом. И с тех самых пор, когда самолет с Дугом на борту оторвал шасси от взлетной полосы, Махоун с него глаз не спускал, то ли из чувства долга, то ли еще почему, за что Стив был невероятно зол на брата. Но, пусть и с допущением, был этим тронут.