Виктория Волкова - Моя по праву

– Отвлеки его, – прошу Люсю, устремляясь к мраморной лестнице.

– Ростислав Владимирович, – перекрывает она ему дорогу. – Вы на банкет останетесь? Сколько с вами человек? Нам нужно оповестить ресторан… Марк Васильевич нас не предупредил.

– Влада? – слышу сзади его рык.

– Ее любимый мужчина ждет, – несет чепуху Люся.

«Вот придумала!» – вздыхаю, устремляясь к служебному гардеробу. Лихорадочно ищу в сумке номерок. Моя вечная напасть. И почувствовав рядом движение, поднимаю голову.

– Уже уходишь? Могу составить компанию, – насмешливо цедит Градов, отбирая у меня номерок и отдавая его Грише.

А когда верный паж отходит, нависает надо мной. Чувствую его запах – холодный аромат с примесью цитрусовых. И сама плыву от нахлынувших воспоминаний и эмоций.

– Нужно поговорить, Влада. Твой мужик подождет. Давай после концерта посидим где-нибудь, – предлагает Градов негромко.

– Зачем? У нас нет общих тем, – роняю тихо. И самой себе противна от собственной беспомощности.

– Хочу обсудить кое-что… Два года назад мы не договорили.

– Я уже все забыла, – улыбаюсь светски.

– Как скажешь, – пожимает плечами Ростислав, помогая мне надеть плащ, давно вышедший из моды.

– Прощайте, Ростислав Владимирович, – киваю, пытаясь сохранить остатки хладнокровия.

Стараюсь казаться гордой и равнодушной. Но старая рана, открывшись, кровоточит. Как же все-таки больно!

Запахнув плащ, со всех ног несусь вниз по мраморным ступенькам. Подставляю лицо весеннему ветерку. И изо всех сил молюсь всем святым.

Боженька дорогой, убереги меня от новой напасти. Пусть Градов идет своей дорогой. Пусть никогда больше не вспомнит обо мне!

Как завороженный гляжу вслед женщине, которую так и не смог забыть.

Роскошные русые волосы, завитые в дурацкие локоны и собранные в странную прическу. Стройные ножки. Высокие каблуки. Темно-синее коктейльное платье, подчеркивающее все округлости. Так и хочется прижать к себе эту вероломную куколку.

Вытащить из волос все шпильки. Протянуть сквозь пальцы послушные прядки.

Провести рукой по тонкой талии. Вдохнуть такой знакомый полузабытый аромат.

«В Сестрорецке в гардеробной до сих пор висят какие-то шмотки», – усмехаюсь мысленно. И конечно же вру самому себе. Три платья. В каждое из них я утыкаюсь носом в минуты дикой тоски. Только вот ничего не помогает. От времени боль притупляется, но не проходит. А болтающаяся в шкафу одежда постепенно становится бесполезной. Выветривается запах, превращая мой тайный фетиш в абсолютно бесполезную тряпку.

Влада спешит. Полы старенького серого плаща разлетаются в стороны, открывая боковой вид на округлые коленки и изящные щиколотки. Красивая… Жаль не моя.

– Пробей, что там у нее за мужик, – велю подошедшему Грише. – Вон торопится, аж бежит со всех ног.

– Вас испугалась? – усмехается мой помощник.

– Да ну? – пожимаю плечами. – Она со мной спокойно говорила. Не боялась.

– Зубки прорезались у девочки, – поддакивает мой Григорий и кивая на подъехавший черный мерс, добавляет значительно. – Может, она с Вальдемаром крутит.

– Да ладно, – усмехаюсь я, наблюдая, как по-хозяйски Влада открывает дверцу и усаживается в тачку. Что-то оживленно говорит водителю.

Странно.

Но Володя ни в счет. Только куда он ее повез? Очень интересно.

– Отправь кого-нибудь следом, – велю Грише. А сам круто развернувшись быстрым шагом направляюсь к лестнице. И по привычке сворачиваю в служебную часть театра. Сколько я тут в детстве провел времени? Не сосчитать.

Старенькая вахтерша на дверях радостно узнает и кивает.

– Приехал, Славочка! Вот радость-то какая!

– Здравствуйте, Анастасия Гавриловна, – киваю на автомате и прохожу к гримерке брата. А вслед мне несется удивленное.

– Так ты меня помнишь!

«Я все помню», – огрызаюсь мысленно. И стукнув для приличия в дубовую дверь, вхожу к Марку.

В гримерке брата, как всегда, толчется народ. Вносят цветы. Вон и моя корзина громоздится около окна.

Кто- то разливает шампанское.

Галина, отвернувшись, болтает с кем-то по телефону. А сам виновник торжества, скинув фрак, раскинулся в широком кресле. Пьет кофе из маленькой расписной чашечки и внимательно смотрит на жену.

– Что там, Галя? – спрашивает требовательно.

– Ничего страшного. Инна паникует, – докладывает она и, обернувшись, осекается.

Кладет руку на белоснежный рукав мужниной рубашки.