Элиз Вюрм - Унгехоер. Книга 4. Часть 2

Сказал Ари на ушко:

– Я тоже ходил в душ за этим самым.

– Боже! – Засмеялся Ари, закрыв лицо руками.

– Угу. – Кивнул Риг.

И засмеявшись, добавил:

– Я тоже думал; о, Боже, чем я тут занимаюсь!

– Ты был готов… ходить в душ, чтобы…

– Не напугать тебя. Я боялся напугать тебя!

– Любимый!

Ари любяще, с нежностью, посмотрел Ригу в глаза.

– Я никогда тебя не боялся, никогда! Я знал, что ты меня не обидишь!

– Я так люблю тебя, Ари!

Риг чувствовал себя таким счастливым и спокойным, каким, наверное, не чувствовал себя никогда!

– Почему? – Подумал он. – Я же был счастлив с Моникой, но не был так…

– Настолько на своём месте! – Понял он.

Риг вспомнил «… – Я чувствую себя на моём месте.

– Как это для тебя? Чувство твоего места?

– Как будто ты всё делаешь правильно… Нет… диссонанса!».

Сейчас он понял, что именно Ари имел в виду – «мне хорошо!».

Ригу тоже было хорошо!

Он умирал, умирал от счастья!

– Она сказала мне такую странную вещь…

– Кто?!

– Мама!

– Что она сказала тебе?

– «Всё рухнет всё равно! Помни об этом всегда – у человека есть только любовь и время, остальное пожрут пески пустыни – вечность!».

– Твоя мама – необыкновенный человек, любимый!

Ари посмотрел на Рига – ему в глаза.

– Это всегда так в любви?..

Заулыбался с лукавым блеском в глазах.

– То я хочу, чтобы ты меня трахнул, то не могу на тебя насмотреться!

Риг рассмеялся.

– О, да!

А потом:

– Я тоже не могу на тебя насмотреться!

Глаза Рига вспыхнули.

Улыбнулся.

– Ну, давай, наконец, потрахаемся, дурачок!

Ари захохотал.

«Du, du liegst mir im Herzen

du, du liegst mir im Sinn.

Du, du machst mir viel Schmerzen,

weißt nicht wie gut ich dir bin» 13 13 «Ты, ты у меня на сердце, Ты, ты в моих мыслях. Ты, ты делаешь мне очень больно, Не знаешь, как я для тебя хороша» Marlene Dietrich – «Du, du liegst mir im Herzen»

Они вернулись на Икарию, как хотел Ари, и остановились в том же самом отеле.

– Ты покажешь мне то место, в котором Икар жил вместе с отцом?

– Конечно, я же тебе обещал!

Риг и Ари посмотрели друг на друга, заглянули друг другу в глаза.

– Знаешь, что я чувствую? – Вдруг сказал Ари, Ригу.

– Скажи мне, солнце моё, радость моя?

Ари порозовел.

– Разве «солнце» это уже не радость?

Риг посмотрел на него с нежностью, успокоено.

– «Солнце» это «солнце», а «радость» это «радость»!

– Почему? – Заулыбался Ари.

– Ты меня почти не знаешь, – ты не знаешь, из какого я мира!

Риг посмотрел на свой портсигар, лежащий перед ним, на столе.

– Я из мира денег, а в нём нет, и не может быть, никакой радости.

– «Из мира денег»? – Удивился Ари.

– Как говорит один мой приятель: «меня не интересует ничто, кроме книг» – он издатель, владелец крупного издательства. А меня, Ари, не интересует ничего, кроме кино…

Глаза Рига загорелись.

– Знаешь, какой мой любимый фильм?

– Какой, Риг?

– Корейский «Олдбой»!

Риг таки закурил.

Они сидели в тени – за столом, в таверне.

– Этот фильм абсолютный шедевр мирового кино!

– А о чём он?

Риг выдохнул дым, посмотрел на своего любимого Ари.

– О боли, с которой невозможно жить!

Ари посмотрел на него внимательно и мягко.

– О чём ты думаешь, когда смотришь этот фильм? Можно спросить?

– Можно, зайчик мой…

Глаза Рига наполнились теплом.

Прозвучало внезапное:

– Я боюсь боли! Об этом…

– «Боли»? – Удивился Ари.

– «Зубной боли в сердце»!..

Официант принесла им их завтрак.

– «Зубной боли в сердце»?! – Изумлённо спросил Ари.

– «В смерти моей прошу винить немецкого поэта Гейне, выдумавшего зубную боль в сердце»!

– Ты всегда был таким? – Вдруг спросил Ари.

– Каким?

Риг посмотрел на него со смущением – беззащитно.

Ари поразил этот взгляд – непостижимый Риг, то ледяная глыба, то юный Вертер 14 14 Ари вспоминает книгу «Страдания юного Вертера» Гёте !

Он почувствовал безумную симпатию к этому интереснейшему человеку!

– Невероятным, – С восхищением сказал Ари, Ригу. – Удивительным!

Риг заулыбался – засветился.

– Ты не знаешь, каким я бываю мудаком!

– Я тоже бываю! – Оживлённо кивнул Ари. – Ещё каким!

– Я пока не заметил. – Тихо и нежно сказал Риг.

– Ооо… ещё заметишь, – Рассмеялся Ари.

И добавил с тихой нежностью, любяще и влюблённо:

– Жизнь долга, – семейная жизнь!

Они заглянули друг другу в глаза. Громко пела птица, – странно одинокая птица, пела пронзительно и старательно, тщательно выводя свою трель. Море облизывало берег – шумно, словно вздыхая. Где-то далеко смеялось дитя.