Екатерина Вильмонт - Рыжий доктор

– Я должен кому-то передать эти секреты, но не желаю, чтобы ими пользовались бездарные ремесленники. А ты художник!

– Да ладно, какой я художник, я в парикмахеры с горя пошла, а вовсе не по призванию.

– Так бывает, что человек случайно находит свое призвание…

Призвание?.. Она не чувствовала, что это ее призвание, но работала с удовольствием. Ей нравилось делать женщин красивыми, приятно было видеть радостные улыбки в зеркале после ее слов: «Ну вот и все!» Конечно, иной раз попадались капризные и даже скандальные клиентки, но это неизбежно. С Марселем они подружились, Оксана хорошо говорила по-французски, иврит у обоих был неважный. Но администратор в салоне Валечка, живущая в Израиле больше двадцати лет, прекрасно владела языком, поэтому особых трудностей с носительницами иврита не возникало. Короче, поскольку благодаря Марселю салон считался элитным и был достаточно дорогим, Оксана неплохо зарабатывала. Расставание с мужем не принесло ей ничего, кроме облегчения. Ей казалось, что она его любила, там, в Москве, когда он был нормальным, как она считала, а тут он, похоже, спятил… И зачем мне с ним жить? Тем более, что выплеснутый на голову борщ подвел финальную черту под их браком. Ну и слава богу.

А этот рыженький доктор симпатяга. Улыбка хорошая, но воображаю, какие там комплексы возникли в связи с болезнью… Нет, спасибо, как в детстве говорили: «Чур меня!»

А Игорь Анатольевич и думать забыл о красивой парикмахерше. Утром тетя Роза сказала за завтраком:

– Сейчас отправляйся на пляж, передали, сегодня море спокойное. А завтра утром поедешь с экскурсией в Иерусалим. Каждый культурный человек обязан там побывать. Это мой тебе подарок.

– Тетя Роза! – смутился он. – Я и сам собирался… Зачем вы…

– Сам съездишь на Киннерет! Ну и куда еще захочешь. Я дам тебе телефон Светочки из турагентства…

– Что ж, спасибо вам огромное, тетя Роза! Но в таком случае я вас приглашаю сегодня вечером в ресторан итальянский, «Эрнесто».

– Зачем в ресторан?

– Мне хочется пригласить вас…

– Да ладно, хочется ему… Как может хотеться вести в ресторан старую тетку! Пригласи лучше Оксану!

– Еще не хватало! С какой стати мне ее приглашать? Даже и не подумаю!

– Ну ладно, пойдем, если ты настаиваешь…

– Я настаиваю! Но, может, вы не хотите в «Эрнесто»?

– Да почему? Я слыхала, хороший ресторан…

– Ну, тогда я пошел на пляж.

– К обеду жду тебя!

– Буду!

Море и впрямь было почти спокойным. Игорь Анатольевич сразу побежал в воду. Она была теплой, ласковой. Он поплыл. Сколько лет я не был на море? Лет семь-восемь… А это одно из высших наслаждений в жизни. Но работа, работа… Она заменяла все… От всего спасала… С ней любая неприятность и даже горе, такое как смерть отца, переживалось легче. Нескончаемый поток пациентов, испуганные глаза всех, кому он выносил приговор: «Надо оперировать!»

Он вылез из воды и плюхнулся животом на старенький плед, выданный тетей Розой. Узнав, что он берет на пляже лежак, она была возмущена до крайности:

– Ты что, Абрамович? Это ж какие деньги! Вот тебе хороший пледик, я его еще из Москвы привезла. Ишь миллионер нашелся!

Пришлось подчиниться, тем более что лежаки и впрямь стоили недешево. Хотя деньги у него еще были, но работы пока никакой.

А, ладно, что-то придумается… Не буду пока заморачиваться… Средиземное теплое море, солнце, горячий песок, ласковая тетушка, которая искренне мне рада, буду пока наслаждаться всем этим.

Он задремал, лежа на животе, и вдруг на спину ему вылилась вода. Он вскочил как ужаленный. Рядом с ним стояла девочка лет пяти и улыбалась совершенно по-хулигански.

– Ты чего? Зачем это сделала?

Девочка явно его не понимала. И продолжала улыбаться. Он невольно тоже улыбнулся. Девочка была хорошенькая, темноволосая и темноглазая. Поняв, что незнакомый дядька не сердится, она протянула ему ладошку. Он осторожно пожал ее. Ладошка была в песке. Он заговорил с ней по-английски. Она тоже не поняла.

– Манишма [2] Как дела? ( ивр. ) ! – сказал он.

Девочка просияла:

– Бесседер, адони! [3] Хорошо, дяденька! ( ивр. )

И затараторила на иврите.

Он в растерянности огляделся по сторонам. Девочка вдруг повернулась и припустилась бежать. Он пожал плечами. Не очень-то он умел обращаться с детьми, тем более с иноязычными. Взглянул на часы, пора возвращаться. Солнце уже палит нещадно. Смыв с себя песок под холодным душем, он оделся и пошел домой.