Елена Левашова - Только вернись

Вяземский прижимает меня к груди и поднимает. Потолок кружится над головой, когда он несет меня к выходу. Руки болтаются, как плети, затылок нестерпимо ноет.

– Поживешь у меня. Врача я уже вызвал домой, а там решим… – сглатывает он, переводя на меня взгляд.

Так близко… Нестерпимо близко… Чувствую его дыхание, щекочущее висок. Тепло сильного тела, крепкие руки… Господи, Вяземский, когда ты исчезнешь из моей жизни?

– Глеб, я настаиваю на полиции. Мы не справимся сами, мы…

– Свирепый напал на след. Он приедет к нам чуть позже, когда ты отдохнешь.

– Что он узнал?

– Каролина, тебе надо отдохнуть. Все потом.

– Глеб, тебе не понять, каково это – переживать за ребенка. Сейчас же скажи, что он накопал! Или я встану и пешком пойду в полицию! Если не смогу идти, поползу…

– Похитители попали в камеры видеонаблюдения, ребята Свирепого работают с записью, пытаются увеличить кадры и разглядеть лица. Если они есть в судебной базе, мы легко на них выйдем. Пока это все, что я знаю.

– Хорошо.

– Брыкалов, застели заднее сидение и положи подушку, – командует Глеб, крепко прижимая меня к груди. – Ничего, Кара… Мы ее найдем.

Глеб.

Руки трясутся, как у обдолбанного наркомана, а сердце гулко ухает в груди. Наверное, она слышит его стук… Точно слышит, потому что ее щека плотно прижимается к моей тяжело вздымающейся груди. Каролина даже уйти не успела… Стоило ей скрыться за поворотом, душу скрутил вязкий страх. Тревога, подозрение, предчувствие – называйте это как угодно – я поверил своей интуиции и не прогадал. И Свирепый здесь ни при чем. Я сам решил следить за ней. И уговорил Брыкалова ехать за такси. Не понимаю, разве такое бывает? Эта маленькая лживая дрянь не отпускает меня… Тянет невидимыми нитями, не позволяя освободиться.

– Как ты себя чувствуешь? – шепчу хрипло, опуская на нее взгляд.

Кожу предплечья обжигает липкая кровь. Кажется, место, где голова Каролины меня касается, выжигают клеймом…

– У меня кровь на затылке… Может, правда, в больницу? Я не знаю, как лучше, Глеб. Давай спросим Свирепого, я так боюсь, что готова слушаться кого угодно, – вымученно протягивает она.

– Поживешь пока у меня, Кара. Свирепый скоро подъедет. Поделится своими находками. Одно мне понятно – тебе опасно оставаться одной. Будешь под моей защитой – никто не посмеет тебя тронуть.

– А… А тебя? Тебя они посмеют… – мнется она, пытаясь увернуться из моих рук.

Возвращаюсь в реальность, осознавая, что сижу на заднем сидении с ней в руках. Ловлю ее нежное, как дуновение летнего ветра дыхание. Жадно впитываю все – касания, запах, блеск глаз… Всю ее хочу сожрать, как желанную добычу. А Брыкалов делает вид, что не замечает этого. Молчит, хотя мог бы предложить мне просто уложить раненую на покрывало.

– А тебе что же, не все равно? Ты радоваться должна, если меня прихлопнут. Или ты изменила мнение, Каролина?

– Нет, не изменила. Если следовать твоей логике, с тобой мне тоже угрожает опасность. Ты сам опасность, Вяземский… Ходячая и… горячая…

Стоп! Разве она бы так сказала? Конечно, нет. Кара меня терпеть не может. Значит, ей гораздо хуже, чем она хочет показать.

– Боже мой, Кара… Голова кружится? – прикладываю ладонь к ее прохладному липкому лбу.

Предательница… Лживая и похотливая девка, перепробовавшая десяток мужиков и родившая неизвестно от кого – ярость совсем недавно кипела внутри, затмевая разум. А что сейчас? Я захлёбываюсь от волнения за эту… За некогда любимую девушку, странным образом вернувшуюся в мою жизнь…

– Нет, просто я устала. Хочу закрыть глаза, можно?

Каролина засыпает, пока Брыкалов везет нас домой. Звоню знакомому врачу и требую срочного приезда. Не знаю, что убеждает его выехать немедленно – тон моего голоса и обещанный гонорар? Скорее второе, потому что Семен Аркадьевич обещает приехать через десять минут.

– Шеф, вы ее разбудите, еще в кому впадет, прости господи… – бурчит Брыкалов, паркуясь перед воротами. – Не сносить вам тогда головы.

– Захлопни пасть, Брыкалов! Твое дело рулить, вот и рули.

– Простите, шеф, не хотел вас накручивать, случайно получилось.

– Случайно…

Остервенело толкаю дверь и осторожно выбираюсь из машины. Кара медленно разлепляет глаза и осматривается, пока я несу ее к входу в дом. Жмурится от ярких солнечных лучей и плотнее прижимается ко мне. Невесомая как пушинка… Ничего не изменилось за эти шесть лет – они и грамма не набрала, разве что в нужных местах «подросла» – грудь и попа стали аппетитнее… При мысли о ее прелестях перед глазами красными вспышками мелькают кадры со всеми ее мужиками. Представляю, как они трахали ее… Мяли груди, выкручивали соски, брали ее, толкаясь внутрь по самые яйца. Сука… Правильно тогда мать сказала – провинциальная голодная девчонка мне не пара. Она уже тогда легла под Харина… У того папаша богаче и влияния больше. Предпочла мне другого, наплевав на мои чувства и…