Юрий Ищенко - Любовь от начала до конца

Мой звонок насторожил его. Я представился корреспондентом московской газеты и сказал, что хотел бы встретиться по личному делу. Получив в ответ приглашение в редакцию, где он работал главным редактором, я применил обычный журналистский приём: обмолвился, что дело касается в первую очередь его самого. Мне нужен был конфиденциальный разговор. Приём сработал. Мы договорились встретиться в кафе «Зелёная лампа».

Помещение кафе было оформлено в журналистском стиле. Печатная машинка, газеты, почтальон, броские заголовки газет на стенах и фотографии известных в здешних местах журналистов. Мой будущий собеседник сидел во втором зале под огромным портретом Максима Горького в бытность газетчиком. Здесь же за сдвинутыми столами веселилась компания, судя по всему, молодых офисных работников.

Я узнал его. В костюме мой недавний попутчик выглядел представительно. Аккуратная короткая стрижка, пытливый взгляд и расслабленная уверенность в принятой позе. Делал вид, что внимательно читает журнал, а может, и правда читал, но расстёгнутый ворот рубашки и ослабленный синий галстук выдавали беспокойство. От прежней застылости не осталось и следа.

Я поздоровался. Представился. Похвалил кафе. Сказал, что приехал в командировку, первый раз в этом городе, и что мне город понравился. Он смотрел выжидающе, и чтобы не затягивать обязательное вступление, я расстегнул сумку, вынул забытую им в поезде вещь и положил на стол.

– Это ваше? – поинтересовался я, стараясь придать голосу необходимую для этого случая доверительность.

Мужчина скосил глаза на книгу. Открыл наугад.

– Было моё.

Я почувствовал, что собеседник напрягся, и на его глаза будто упала невидимая шторка, через которую уже ничего нельзя было разглядеть.

– Ко мне она попала случайно, – поскорей сказал я, пока не прозвучало что-нибудь такое, после чего разговор уже бывает невозможен. – Я напросился на встречу, чтобы вернуть её вам.

Мой герой молчал, будто взвешивая мои слова на особых весах, а потом заметил:

– Я вас узнал. Мы с вами ехали вместе в Москву. Хотите вина? Или вы ещё на работе?

Подошёл официант, мы сделали заказ, а потом я услышал слова, которые поставили меня в тупик:

– Если вы пришли только за этим, то зря потратили время. Мне она не нужна.

– У вас есть такая же?

– Нет.

– Но это ваша книга?

– Да, моя.

Мне казалось, он обрадуется, будет благодарить, и мы подружимся. Но автор повести, похоже, не собирался со мной дружить.

– Тогда… Если вам она не нужна… Я могу забрать её?

Он пожал плечами.

Вино уже начало действовать и я, осмелев, задал вопрос, который давно созрел, но выпрыгнул только сейчас:

– И я могу распоряжаться ей как захочу?

Бывший попутчик улыбнулся и дал понять жестом, что я спрашиваю его о том, к чему он не имеет отношения.

– И даже могу издать её?

Помолчав уже без улыбки, мой герой спросил:

– А зачем вам это?

– Ну… Это ведь готовая книга.

Взгляд нового знакомого устремился сквозь меня, и Максим Горький, кажется, весь обратился в слух.

– Я не думал об этом. Но… если вы измените имена… название города, – сказал он таким голосом, будто сам удивляется тому, что говорит. – Впрочем… имя главной героини можно оставить.

Вернулся из своего мысленного далёка и уже более твёрдым голосом добавил:

– Если вас устроит…

– Устроит, – торопливо согласился я. – Если у меня что-то получится, я сделаю всё, как вы просите.

Мы посидели ещё с полчаса. Рассказали друг другу, чем живёт журналистский мир столицы и провинции, обменялись визитками и распрощались.

От этой встречи у меня осталось лёгкое разочарование. Казалось, мы поговорим о том, что было написано в книге, хотелось услышать мнение взрослого человека, почему люди любят друг друга, но когда начинают жить вместе, то живут иногда так, будто и нет никакой любви.

Но мой собеседник не был расположен откровенничать, и единственное, что мне удалось вытащить из него, это признание, что свою рукопись он сознательно забыл

в купе. Зачем? Он же сказал, она ему не нужна. Я не мог этого понять.

На следующее утро я уехал обратно в Москву. Я рассчитывал, что сразу же по приезде займусь книгой, но в круговерти редакционных дел найти время для неё оказалось не так-то просто. Только через год у меня получилось взяться за работу.

Условие моего героя я выполнил не до конца, оставив без изменения название города и несколько имён. Мне показалось, так я смогу сохранить ощущение подлинности этой истории.