Татьяна Пасмурова - Люблю тебя. Прости

Тогда, год назад, практически все гости на свадьбе Кунаевых влюбились в ее обаяние. Она стала настоящей звездой вечера, разумеется, после жениха и невесты. Дядя Насти, приехавший откуда-то с другого конца страны, вплоть до самого своего отъезда пытался уговорить «эту невероятную толстушку» уехать с ним, но девушка наотрез отказалась. И вот теперь дяди рядом не было, и Михаил, видимо, решился на какие-то шаги.

Второго же парня, Илью – так его представил Сергей, я видела впервые. Как-то так получилось, что я и не слышала никогда о нем, хотя была очень частым гостем в доме Кунаевых.

Этот парень был ничего себе так – красивая, атлетическая фигура, хотя и невысокая, сильные, мускулистые руки. Правда, достаточно простецкое лицо, без какого–либо намека на аристократизм. Коротко стриженные русые волосы, достаточно крупный прямой нос, тонкие губы. Одет он был весьма ярко для Выборга: светло-серый свитер, серые брюки, цвета топленого молока длинный плащ и в тон ему туфли. Никто из моих знакомых так вызывающе броско не одевался. Но вот, веяло от него какой-то мужской силой. Так и хотелось закутаться обнаженной в этот его плащ и отдаться ему всей, без остатка.

Да, именно в тот вечер все пошло не так. Странно было видеть, как Настя прямо при муже забралась на колени к Илье. Такая достаточно крупная дама в коротюсенькой юбке и сексуально обтягивающей великолепный бюст блузке на коленях у мужчины, который, в отличие от ее мужа – высокого и довольно крупного мужчины – был более мелким и менее представительным. Было не очень приятно видеть, как она заставляла его ухаживать за ней, а потом, то ли Сергею что-то не понравилось, то ли Илье это все надоело, но он переключил все свое внимание на меня и Наташу, так, кажется, звали незнакомую мне девушку. Мы в это время сидели всеми забытые на диване и грустили каждая о своем.

Илья попросил гитару у Светы. И пока та обжималась (скорее всего, обжималась, хотя кто ее знает) на кухне с Мишей, он пел. Меня сразу заворожил его голос, он буквально проникал в каждую клеточку моего тела, окутывал и пленял меня. Я честно пыталась не реагировать, прекрасно понимая, что гитара в руках мужчины – это оружие пострашнее автомата Калашникова – любую девушку сразит наповал. Но когда он запел одну из песен Визбора, глядя прямо мне в глаза, я поняла, что пропала окончательно и бесповоротно. Еще никто и никогда не пел для меня, тем более эту песню. Что ж, теперь я точно знаю, когда я буду слышать эти незатейливые слова: «Ты у меня одна словно в ночи луна…», я всегда буду вспоминать его.

Раньше в компаниях я не пила вообще, даже у Насти на свадьбе. Все мои подруги прекрасно знали, что я пью только сок, компот или лимонад, а лучше всего – молоко. Но первого мая я напилась. Напилась жутко, я даже не помню, сколько именно и чего я выпила. В любом случае, поздно вечером уходила я из дома Кунаевых не одна, а в обнимку с Ильей. Что ж, закрутило меня два дня назад не по-детски.

А потом была дорога к его дому, вся заполненная страстными поцелуями и жаркими объятиями. Кстати, это был практически соседний дом, но добирались мы до него очень долго.

Я должна написать, что мне сейчас очень стыдно за свое такое разнузданное поведение, что меня бес попутал, и это будет правильно, но вот не чувствую я стыда. Мне было классно, пока мы не поднялись к нему в квартиру.

Хотя я только сейчас поняла, что Илье даже уговаривать меня не пришлось. А вот теперь мне, наверное, немного стыдно. Я никогда не вела себя таким образом. Это была какая-то совершенно другая я.

Едва успев закрыть входную дверь, Илья начал меня раздевать, не забывая при этом страстно целоваться. Не знаю, кто вселился в меня тогда, но я жутко хотела секса с этим совершенно незнакомым мне парнем. Такого никогда не было с моим бывшим, потому что отдавалась я ему, лишь бы он не ушел. Я будто потеряла связь с реальностью, отключила голову и ощущала только, что я хочу этого молодого самца с невероятно сильными руками. Я просто не смогу дышать, если сию же секунду не получу желаемого.

Илья затащил меня в комнату, не забывая одновременно ласкать и стаскивать с меня одежду и, наконец, повалил меня на диван. Я ничуть не отставала от него и не менее страстно отвечала. Он раздевал меня, а я задыхалась от переполнявших меня чувств и желания любви.

Но им суждено было остаться неудовлетворенными…

Когда мы оба, в чем мать родила, лежали на диване, и Илья готов был овладеть мною, дверь в комнату с шумом распахнулась; резко стало слишком уж светло (просто, включили свет), а рядом с диваном очутился мальчик пяти–шести лет.