Мария Афинская - Уборщица для мажора

Забежав к себе я разревелась. У всего есть предел: Эля и Лена, дружки-мажоры, и наконец сам мистер вселенная, сукин сын! Да за что! Идите все к черту! Ненавижу, не останусь, не хочу! С меня хватит. Я вернусь в сраный поселок, и буду работать кассиром до конца дней, но ни одна зажравшаяся сволочь больше не пнет меня как бездомную собаку.

Я рыдала половину ночи, не замечая как слезы, что падают на подушку, беззвучно разбиваются на сотни мельчайших осколков наивных грез.

Конец ознакомительного фрагментаОзнакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту. Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала. В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

Я всегда не любил собственное имя. Ва-лен-тин. Язык неуклюже барахтается в попытке выговорить жеманную кличку. Оно не сокращается до чего-то хоть сколько-нибудь приемлемого. Пресловутое «Валёк» наиболее извращенная форма.

Сейчас, подписываю кучу отцовской макулатуры, и собственные инициалы особенно противны.

Валежников Валентин Владимирович, И.О Генерального Директора.

Не пойти ли тебе на хрен Владимир Валежников. Отцу всегда было плевать, чем я живу и чего хочу. Так может и мне наплевать на кубок всей твоей жизни в виде финансового монстра? Я решил позвонить секретарше, чтобы вызвать заместителя: просидеть здесь весь день сегодня – выше моих сил.

Через пять минут он появляется у меня. Ему сорок, он умен, агрессивен в бизнесе и вежлив в переговорах. Сергей здоровается со мной, сообщает какие-то новости. Но о чем бы он ни говорил, в его глазах я читаю одно, по его мнению я «удачливый сопляк, не по праву занявший главный пост». Денег у него не мало, но его все еще коробит от того, что он всего добился сам, а я – лишь протеже своего отца, удачное стечение обстоятельств и не более. Я прощаю ему классовую неприязнь, и внутреннее пренебрежение с которым он каждый раз борется, встречаясь со мной. Он профессионал, и на него я без колебаний могу перекинуть большую часть своих обязанностей. Мне физически противно притрагиваться к бумагам отца, сидеть в его кресле, носить его маску. Я думал, что справлюсь. Я ошибся.

Сергей с радостью принимает эстафету. Его глаза горят, он амбициозен, и во всем видит шанс подняться выше.

Теперь, когда вся рутина сброшена на этого атланта я наконец смог закурить. Состояние сегодня паршивое, вчерашнее сборище закончилось моим отравлением. Кажется Жорик притащил какую-то паленую траву. И кажется не стоило мешать ее со спиртным. Жора – сказочный идиот. Как и новая горничная.

От сигаретного дыма мне внезапно стало хуже, на зло себе я пожалуй продолжу курить.

Айфон нервно задрожал и на его экране высветилось «Эля», однако ж мне не до нее – пора ставить точку.

Сегодня, или никогда.

Я сел за руль своей серой Ламборджини. Она у меня уже давно, но я неизменно кайфую от того как смотрят на нее люди. Почти каждый какой-нибудь прохожий сворачивает шею, в попытке насладиться внешним видом этого зверя. Должен признать, что менять женщин и авто – увлекательно. Правила всего два. Первое: каждая последующая должна быть лучше предыдущей. Второе: если забуксовала, стала много требовать, плохо заводится, то самое время заменить. Однако есть ньюанс: то что можно простить машине, нельзя терпеть от женщины, компромиссов не бывает.

Ненавижу пробки, но беспощадные московские дороги в час-пик одинаковы для всех: и для отечественных корыт, и для итальянских суперкаров.

Я ненавижу оставаться наедине со своими мыслями, а пробка к этому располагает. И вот снова я невольно прокручиваю в голове изжеванную пленку, втюханную мне отцом в период прыщавого пубертата.

…Он всегда говорил, что она шлюха, которая бросила на него детей. Он говорил, что она ушла к другому, потому что у отца проблемы с бабками. Он говорил, что она ни дня не интересовалась моей судьбой. Он твердил, что она опустилась, и превратилась в проститутку с трассы. Он в красках расписал, что она сдохла в канаве, изнасилованная каким-то дальнобойщиком. И я поверил. Я ненавижу ее в миллион раз сильнее чем он. С ним она была хоть какое-то время, а меня бросила сразу после рождения.