Мария Афинская - Уборщица для мажора

© Мария Афинская, 2022

ISBN 978-5-0056-7013-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Мальчик, начинающий олигарх, фигура перевернутый треугольник, – сказала Эля, захлопав нарощенными ресницами.

Динг! И мы пятеро чокнулись бокалами.

– Ну какой же он мальчик Эля, в двадцать восемь, – уже мужчина.

– Выглядит как мальчик – в лучшем смысле. Не пожмаканный, без пуза, подтянутый… сейчас же как? Мужики уже к тридцати дряхлеют. Пузо, лысинка, очёчки, рубашечка, застегнутая на последнюю пуговицу и штанишки, натянутые на грудь любимой мамой.

– Чушь несешь, не все ж такие, – усмехнулась Оля, и тут же обратилась ко мне, – Зина, а давай ты покажешь девчонкам свой фирменный трюк?.

Если бы я могла, то отказалась, но сейчас, позволить такую роскошь было смерти подобно; я с деланной улыбкой начала изображать голос Ельцина: «Уважаемые граждане понимашь, хочу поблагодарить вас за этот вечер понимашь…».

Девочки в восторге, плачут со смеху. Мое увлечение началось в суровые девяностые. Бабушка любила программу «Куклы», а саму бабушку любила я. Научусь говорить как эти куклы думала я, и бабушка полюбит меня также сильно. И научилась же, лучше бы стремилась к чему-то другому ей Богу!

– Зин, Зина, а давай еще эту. Ну как ее там… Ту из фильма про секс по телефону скопируй!, – верещала Оля.

И покорная Зина исполнила. Я сейчас послушный мул, без права отказаться быть шутом этого вечера. Девчонки веселятся, а у меня в душе черная дыра, которая вот-вот меня саму утянет. Лена, хохотавшая громче всех вдруг встала, чтобы произнести очередной тост.

– Оль, а ты не говорила, что твоя подружка такая прикольная. Ну че, выпьем за нашу новую знакомую!

Во время речи Лена поправляла каштановую гриву и сверкала свежим кроваво-красным маникюром. Она ухоженная и холеная, как и все остальные. Кроме меня конечно же.

Мы снова чокнулись, и снова выпили, а затем еще и еще… В сумбурном вечере мои мысли совсем смешались, внутренний командир спустил поводья и я разрыдалась. Вот так вдруг, неуместно, неожиданно. Девочки умолкли и только Оля подошла с объятиями.

– Зин, ну ты чего? Найдем тебе работу, а поживешь первое время у меня.

От ее заботы слезы полились еще сильней, а дыхание совсем перехватило.

– Оль, что происходит? – поинтересовалась Эля.

– Можно я им скажу, Зин?

Я кивнула и понеслась в ванную, чтобы скрыть свое красное, опухшее лицо. Сейчас она им все расскажет, все узнают, что я еще большая неудачница, чем кажусь. Струя холодной воды немного привела в чувство, я бросила смущенный взгляд в зеркало: тридцатилетняя женщина по имени Зина. Самой смешно. Да кого сейчас так называют? Спасибо любимой маме. Лишний вес, грудь как будто уже начала обвисать хотя я даже не рожала! Складочки на животе и растяжки давно облюбовали мое тело. Я уже представила как Оля сочувствующим тоном говорит о том, что я одна, ни ухажера ни кого-то посерьезнее нет. Она непременно добавит, что я отпахала кассиром в «Магните» пять лет. Пять лет Карл, когда обычно на этой работе не задерживаются больше года. Но терпила Зина и не такое стерпит. Вспомнилась дурацкая французская поговорка «у Жака-простака широкая спина – он все вытерпит». Это обо мне. Однако пора прекращать ныть. Я сделала глубокий вдох. Как же не хотелось возвращаться.

На какой части рассказа сейчас Оля? Может она с усмешкой рассказывает о том, как я дерзнула бросить работу кассира, и уехать из своего поселка городского типа аж в Москву? Или она на том моменте, где я перевела почти все деньги мошенникам, которые пообещали работу и жилье в столице? Отражение в зеркале вызывает жалость, очень захотелось его разбить! А в какой части своей жизни я сама? Одна в Москве без денег.

Мне подумалось, что если вдруг что-то выгорит, то обязательно куплю Оле дорогущие духи в РивГош. От своей же мысли становится смешно. Да что здесь может получиться у такой как я? Пришлось вернуться к красивым ухоженным девочкам, рядом с которыми я невольно ощущаю себя каким-то гаргантюа.

– Вот и наша Зина, – Эля как-то жалостливо улыбалась.

Только не это, не жалейте меня черт возьми! От этого еще хуже. Я собрала последнюю волю в кулак, снова надев маску местного скомороха: не хотелось чтобы мы мусолили мои проблемы до утра.

Оставшийся вечер, мы пили, шутили, я снова была Ельциным, Якубовичем, Дубовицкой: одна роль сменяла другую, пока за ними полностью не скрылось мое настоящее лицо. Остатки слез совсем рассеялись, и в замен им, не пойми откуда пришла какая-то странная ничем не обоснованная вера. Вера в себя.