Мария Афинская - Уборщица для мажора

***

Я очнулась серым утром со звенящей головной болью. Запах перегара прочно осел в комнате, а от вчерашнего гламура моих новых московских подруг не осталось и следа. Эля, Лена и я выглядим помятыми и отекшими. Не знаю каким усилием нечеловеческой воли, Оля уехала утром на работу. Особенно если учесть, что работать ей не обязательно – у нее есть богатый мужчина, как они тут выражаются «папик», который все оплачивает, и съемную квартиру в том числе.

Пока Лена приходила в себя, я начала прибираться – срач стоял жутчайший: бокалы валялись, где ни попадя, пустые бутылки, запах сигарет, пепел – хорошо посидели. Вместе с этим, разгребая кавардак, более всего я беспокоилась о поиске работы: обновить резюме на хедхантере, разослать в разные места. Сидеть на шее у Оли я не смогу, так что срочно нужно перейти в категорию тружеников.

Пока я думала, что на крайний случай могу пойти в «Магнит» на первое время и здесь, Эля от чего-то начала вопить в ванной.

– А-а-а, заткнись Эль, – бормотала Лена, прикладывая лед к голове, – на хрена ж было столько пить. У меня сегодня свидание с Вадиком, – говорила она будто сама себе, совсем не глядя в мою сторону.

– Сука… Эту кофточку мне подарил Олег. Он ее своей мымре-жене брал в подарок, но я ее отжала! А теперь на ней это уродское пятно… Ненавижу вчерашний вечер.

– Давай попробую помочь, – сказала я.

– Ты? – Эля смерила меня надменным взглядом, будто я виновна в пятне от вина, которое она сама расплескала, – чем же ты, можешь мне помочь Зина? Может купишь новую блузку? Ах да, я забыла. Ты же нищая как церковная крыса.

Мои щеки заполыхали. От вчерашней любезности не осталось и следа. Может быть дело было в отсутствии Оли, может в похмелье, а может в том, что они изначально смеялись надо мной: полненькая деревенщина, понаехавшая… в самом деле… смешно.

Обиду я проглотила, решив, что плакать больше не буду – не покажу своей слабости. Лучше сделаю это, когда они уйдут, но только не сейчас.

– Да я могу тебе помочь. Пятно от вина можно убрать уксусом. Но, ты видимо и сама справишься, – я вышла из ванной, коря себя за мягкотелость.

Конфликты не по моей части, вот терпеть – да. Терпеть как меня всю жизнь учила мама. Терпи, прогнись, промолчи, проглоти, сдержись. Пожалуй, это все, что ей было от меня нужно. Вру! Еще бесконечная уборка: нигде не должно быть ни пятнышка. Хрустальный сервис? Натирай до блеска! Использовать его? Нельзя! Окна должны быть вымыты с обеих сторон, скатерти накрахмалены, подушки взбиты, баллоны закручены. Начиная с восьми лет я работала в своем собственном доме, пока мама пыталась найти замену, ушедшему от нас отцу, в перерывах между ссорами с бабушкой.

Я закрылась в спальне Оли, ожидая когда Эля с Леной уйдут. Они шушукались, я слышала звон бутылок, смех, лицемерные сладкие переговоры с любовниками по телефону. У Оли невозможно красивая спальня, ткани, занавески, и даже обои – все подобрано со вкусом. Все высшего качества. Паркет не скрипит, зеркало возле трюмо с лампочками – прямо как у голливудской актрисы. К горлу снова подкатил ком. Только не сейчас, пусть сначала все уйдут.

Тут же раздался стук в дверь, Лена открыла ее и со злобной усмешкой посмотрела на меня.

– В СССР секса не было, и у тебя не будет Зинаида, – зачем-то сказала она.

Эля расхохоталась, а Лена добавила: «Представляешь у нее с парнем секс, и тут она голосом Ельцина «Да! Да! Еще!».

– А по-моему имя Зина и секс вообще несовместимы, – ехидничала Эля.

Стуча каблуками, они модельными походками отправились к двери, оставляя за собой шлейф дорогих духов. Я осталась одна. Слезы тонкими струйками потекли из глаз, падая прямо на ладони. Я сделала глубокий вдох, и задержала дыхание. Все замерло и мир остановился. Сейчас нет ни Эль, ни Лен, ни несчастной Зины. Только я и мое дыхание. Слезливый поток прекратился едва начавшись. Вместо бесконечной жалости к себе, я пошла другим путем: схватила диванную подушку и что есть мочи крикнула в нее! Первый, второй, третий раз! Вены вздулись на лбу, лицо раскраснелось – но все это жалкая цена за хоть и слабое, но облегчение. По крайней мере плакать уже не хотелось. Вместо этого, я словно заведенная кукла начинала генеральную уборку в Олиной квартире. Все будет в порядке, я наведу чистоту, все будет звенеть, блестеть и сиять. Затем я приготовлю отличный ужин, а весь вечер буду рассылать резюме. В этих заботах мне некогда будет себя жалеть, и я очень надеюсь, что к вечеру лишусь всяких сил. Сегодня мне хотелось измотать себя до последней капли, устать настолько, чтобы ночью заснуть без единой мысли.