Ирина Зелинская - Где? – Неважно. Когда? – Все равно

– Не переживай. Думаю, все пройдет, а еще я думаю, что ты – шантажист.

Отклик последовал незамедлительно:

– И неплохой актер, – он убрал руки от лица, чтобы ее обнять. Лицо было красным, но скорее от прикосновения рук, а не от слез. Его голова лежала на ее плече, а она с тоской думала, что теперь он потерял остатки ее уважения.

Февраль сдал позиции, мрак рассеивался, хотя грядущее по-прежнему не просматривалось. На одной из лекций Кире довелось стать участницей странного эпизода. Свободных мест в актовом зале, где проходили занятия, было немного, и Федор оказался в следующем ряду, по диагонали от нее. Столики для письма откидывались от спинки впереди стоящего театрального кресла, народу набилось много, и писать приходилось, подчас задевая друг друга локтями.

– Тьфу ты! Стол отвинтили. – Федор громыхал оторванной доской, пытаясь ее закрепить. Неподалеку еще одна девушка с их курса обернулась назад и стала в упор его рассматривать.

– Какой хорошенький мальчик! Не видела тебя раньше! – барышня широко улыбалась, и на щеках проступали лукавые ямочки. Киру будто обдали кипятком. «Вот это подход! – подумала она. – Это не с малиновыми ушами сидеть оттого, что с тобой не поздоровались».

– Да уж полгода как тут, – пробасил Федя, судя по интонации испытывавший неоднозначные чувства от обрушившегося на него комплимента.

– Садись к нам! У нас место есть, – девушка показала на пустующее соседнее кресло.

– Благодарю, мне и здесь хорошо, – сказал юноша и открыл блокнот, чтобы изобразить деятельность.

– Как тебя зовут? – не унималась брюнетка, кокетливо поправляя челку.

– Федор.

– А меня Саша. Пересаживайся к нам, поболтаем.

– Говорю же, мне и здесь удобно, – он явно начинал уставать от приставаний целеустремлённой девицы.

– Ну, тогда я сама к тебе пересяду, – она стала собирать вещи со столика и, обернувшись, заметила, что мест рядом с ним нет – справа и слева лежали чьи-то конспекты.

Кира, через голову которой Федор и девица перебрасывались репликами, подала голос, развернувшись к Федору:

– Хочешь, поменяемся: тут у меня с одной стороны свободно. Можете вместе сесть.

Федор перегнулся через спинку, удостоверился в том, что место в самом деле есть, и, быстро взяв вещи, пересел на соседнее с ней кресло. Кира собирала ручки и тетради, чтобы переместиться на следующий ряд, но вдруг услышала его голос, обращенный к брюнетке:

– Я сюда учиться пришел.

Барышня оскорбленно фыркнула и села обратно. Сердце Киры готово было выскочить.

Когда занятия завершились, Кира быстро побросала вещи в рюкзак и, на ходу напяливая пальто, похожее на белогвардейскую шинель, выскочила на улицу. Малая Садовая напоминала кегельбан наоборот, в котором нужно было уворачиваться от пешеходов, лавировать между ними, стараясь не снижать скорость. Завал в школе требовал выполнения огромного объема заданий, а это, в свою очередь, требовало времени, которого у нее не было. Всю дорогу она чувствовала, а периодически и видела боковым зрением в отражениях витрин, как Федор шел за ней в нескольких метрах позади. Уже у турникетов в метро он догнал ее и, поравнявшись, сказал:

– Ты красиво ходишь. И быстро. Еле догнал.

– Привычка. Тороплюсь очень, – пожала плечами она.

На эскалаторе они спускались вместе, он рассказал, что живет на Дыбенко, и что район этот весьма унылый и надоел ему до черта, и что если бы не курсы в центре города два раза в неделю, то он бы уже с ума сошел в этой дыре. Потом, они разбежались по разные стороны, и всю дорогу она думала, что же это было: комплимент, лесть, попытка подката. Казалось, что все это ей просто почудилось, что этот вечер – игра воображения или сон.

Дорога до дома у Федора занимала в два раза больше времени, чем у Киры. Рассматривая себя в отражении дверей с надписью «Не прислоняться», он думал о настырной девице, столь бесцеремонно оценившей его как «хорошенького мальчика», что, конечно, было оскорбительно при его культивируемом образе декадента. И еще эта чебурашка в хайратнике, вся в феньках и цацках, как алтайский шаман, заблудившаяся во времени и промахнувшаяся минимум на пару поколений. В перерывах она из книжки не вылезает и делает вид, якобы никого не замечает, по улице идет с таким надменным видом, будто опаздывает спасать планету, или, как блаженная, голову запрокидывает и улыбается непонятно чему – уже не в первый раз замечено. А начнешь с ней разговаривать, так, вроде, небезынтересная особа. Надо будет пообщаться.