Виктория Побединская - 48 минут, чтобы забыть. Интенция

Теперь для победы мне нужна была лишь шестерка. Я поднял руку в третий раз, задержал дыхание. Время вокруг остановилось, отдаваясь пульсом в венах и мерным стуком сердца. Краем глаза я уловил, как по виску Шона скатилась капля пота. А потом сделал то, что Джесс учил никогда не делать.

«Это грубая ошибка», – из раза в раз вдалбливал он в мою голову вместе с подзатыльниками.

Я наклонил кисть влево, наводя прицел, зная, что следом за ней последует и пуля. Словно в замедленной съемке я видел, как изо рта брата вылетает совсем не пара «крепких» слов.

А потом спустил курок.

– Четыре!

Коллективный вздох.

Судя по выражению лица, Джесс готов был разорвать меня на месте. Я уже видел по его глазам, что если бы он мог, давно съездил мне по затылку, пополнив мой словарный запас минимум сотней непроизносимых ругательств.

Я потер ладонями все еще ноющие после вчерашней тренировки ребра и, тихо посочувствовав им, произнес: «Крепитесь, ребята», но улыбки сдержать не смог.

***

– Идешь, Ник?

– Я догоню, – крикнул я парням вслед.

Наступил июль, и в Эдмундсе появилось много новеньких, поэтому до нас сегодня никому не было дела.

Арт развлекал Шона уличными байками, от чего тот непривычно громко хохотал, и его смех отражался эхом от стен. Меня эти рассказы давно перестали забавлять, поскольку за последний год я слушал их уже по пятому кругу, а Риду нравилось.

Я вышел в коридор, бросив взгляд на доску, в первой строчке которой теперь красовалось табличка с именем Шона Рида, и ухмыльнулся. Джесс, конечно, был вне себя от ярости, но в конце концов смирился.

Шон действительно был достоин первого места. И дело даже не в том, что стреляет он не хуже, и по всем дисциплинам хоть зачет не сдавай – все равно будет «отлично». Просто мои загоны с тренировками и стрельбой на его фоне меркнут. Кто еще будет тратить свои единственные два свободных часа в день на то, чтобы приучать Арта к порядку? Шон, конечно, отмахивался, мол, он о всей роте заботится, чтоб нам по сто раз не подскакивать, одеваясь и раздеваясь заново, но я-то знал, он просто сам по себе такой. Пример доблестного солдата.

Ему предстояло и дальше карабкаться по военной лестнице, принимая участие в смотрах и соревнованиях. В его жизни мало что должно было измениться. Эта победа ему важнее.

Что до меня? Я просто мечтал окончить Эдмундс, по дороге стараясь не растерять веру в себя, и потом уже разобраться, чем вообще хочу заниматься по жизни.

Я вышел на улицу, пересек поле и обогнул крутой склон, перегороженный стеной из камней, за которой прятался пруд, контуром похожий на остроконечную пулю. В начале лета вполне пригодный для купания, но ближе к августу его затягивало одеяло из тины, так что, если залезешь, окажешься весь зеленый. Еще и водоросли придется из штанов выгребать.

Скинул вещи и с разбегу плюхнулся в воду, где парни уже устроили заплыв.

– Спорим, я обгоню вас обоих!

Арт бросился вперед, рассекая мутную воду. Мы с Шоном переглянулись и рассмеялись, потому как даже не собирались за ним вдогонку, а он плыл так, словно намеревался пересечь Ламанш.

Выбравшись на берег, мы устроились под длинными свисающими ветками. Я все это время думал, что же нашел здесь Джесс. Спустя год понял: он нашел себя. Место, где почувствовал себя нужным. А я нашел друзей. Даже больше, чем просто друзей. Они стали мне как семья, только круче. Ведь родных не выбирают, а их я выбрал. И они выбрали меня.

– Ну что, как и собирались? – спросил Арт, проводя руками по мокрой голове, пытаясь соорудить из коротких волос подобие ирокеза.

Шон кивнул.

Я достал из ботинка нож и разрезал себе ладонь. Затем передал его парням, чтобы они сделали то же самое. Мы уставились друг на друга. Я взглянул на капли крови, стекающие по моим пальцам, и протянул руку.

– Сегодня и навсегда?

– Сегодня и навсегда!

2008 год, мне тринадцать лет

За год я вырос на два дюйма 6 6 5 сантиметров , что было хорошей новостью. Плохая же заключалась в том, что остальные парни выросли тоже.

Чуть наклонившись вперед, я посмотрел в конец строя, мысленно пересчитывая людей. Долго считать не пришлось.

Вот же засада.

Ну почему, когда в нашей семье все мужчины не ниже шести футов 7 7 182 см , я все еще стою пятый с конца? Джесс упрямо уверял, что начал вытягиваться после пятнадцати, так что оставалось уповать только на его слова.

Несмотря на то, что ростом я не отличался, мое имя все равно толкалось в первых строчках рейтингов. Я делал все исключительно так, как учил Джесс, ведь каким-то чудом он всегда оказывался прав. Поэтому я не спорил. Брат обычно говорил: «Устраивает киснуть в середине – слушай чужое мнение. Хочешь стать первым – имей свое (подразумевалось «слушай мое»)». И я слушал.