Юлия Крынская - Ты для меня одна

– То есть ты хотел отшпилить мою девочку прямо в машине? – Фрол со всего размаха бьёт кулаком по столу, по экрану идут помехи.

– Почему отшпилить-то? – подскакиваю я на кровати.

– Потому что это всегда был твой план Б! – рокочет Фрол, как турбина. – Ребёнок только приехал, а ты сразу под юбку полез?

– Небеса! Как вы с Марусей похожи! – падаю я обратно на подушку. – Не собираюсь продолжать разговор в таком ключе!

Сбрасываю звонок и отключаю персонайзер. Сходу надеваю на голову ободок и с удивлением смотрю на стены из красного кирпича. Я ведь только недавно перекрасил их в белый. Что-то со мной не так. Подношу руку к лицу и меня прошибает пот. Где моя борода? Стук в дверь и, не дожидаясь разрешения, в комнату входит Маруся. Роскошные локоны обрамляют худенькое личико, серые глаза полны решимости. Скинув с плеч мокрый плащ, Маруся бросает его на стул. Вроде жара на дворе! Оглядываюсь на окно. По стеклу барабанит дождь в серой рассветной дымке. Рывком подрываюсь с постели, и прыгая на одной ноге, натягиваю джинсы.

– Почему ты до сих пор не позвонил? Забыл про мою днюшу? – улыбается Маруся и стягивает с плеч клетчатый платок, оголяя худенькие плечи. Что за смелый наряд? Шёлковый топик и мини-юбка с кромкой чулок под ней. Как родители дочь в таком виде из дома выпустили? Или Папа Карло там с утра пораньше опять пытается Буратино нужного пола выстругать?

– Думал, что ты ещё спишь, – раскрываю я объятья, забыв напялить майку. – С днём рождения, котёнок!

Маруся подходит ко мне и, заглядывая в глаза, обнимает за шею руками-ледышками, встаёт на цыпочки и тянется к моим губам, чуть приоткрыв рот. Я в полной растерянности. Прекрасно понимаю, что она хочет, но так мы ещё не здоровались. Мы вообще так никогда не делали. Пытаюсь отстраниться, но меня будто что-то не пускает.

– Поцелуй меня, пожалуйста, – робкая просьба и бездонные, серые глаза сносят мне крышу. Я отстраняю Марусю от себя и проглатываю ком, вставший в горле.

– Я же съем тебя, Маруськин! Волки не знают пощады, – отшучиваюсь я, невольно съезжая руками на её бёдра.

– Я для этого и пришла, – голос её дрожит.

– Ты подожди тогда немного, – выбираюсь из нежных объятий, и ретируюсь к дверям. Глупышка! Не понимает, что я порву её, как тузик грелку. Во мне всё клокочет. Нельзя же так с утра врываться к здоровому мужику в спальню. Маруся обгоняет меня и поворачивает ключ в замке.

– Что ты делаешь? – прислоняюсь я к стене. Столько лет я учился сдерживаться рядом с Марусей и даже мысли не допускать о ней, как о женщине. Потому сейчас, подавив невольный порыв, легко беру себя в руки.

– Ничего, – пожимает Маруся плечами и идёт к окну.

Даже походка у неё сегодня другая, пожираю глазами стройную фигурку. Маруся открывает раму и морозный воздух врывается в комнату.

– Э, ты чего делаешь? – я бросаюсь к окну, но уже слишком поздно. – Ты зачем выкинула ключ?

Маруся закрывает раму и садится на подоконник. На её лице сияет победная улыбка.

– Котёнок хочет познакомиться поближе с волчонком! – невинным голоском произносит она.

Волчонок в моих штанах с готовностью поднимает голову.

– Тихо, успокоились! – говорю я ему и разбушевавшейся с утра пораньше отчаянной деве. – Хотелось бы по-людски. Прийти к Фролу, попросить руки прекрасной принцессы. А потом свадьба, кольца, все дела.

– Ну ты нормальный? – смотрит на меня Маруся, явно сомневаясь в моих умственных способностях. – На берегу сто лет как всё оговорено. Даже перстенёк уже маловат стал.

Она показывает мне мизинец, на который пятнадцать лет назад мной надето кольцо.

– Ох, Маруся, Маруся! – Я закрываю глаза и прислоняюсь спиной и затылком к кирпичной стене. Приятная прохлада окутывает тело, но не разум. И как теперь выруливать?

– Я люблю тебя, Руслан, – Маруся, тихо подкравшись, целует мою грудь.

Несокрушимый фрегат идёт ко дну. Я подхватываю мою малышку на руки и, как бесценное сокровище, несу в постель. Марусины глаза горят лихорадочным огнём, а тело дрожит. Кладу дерзкого котёнка на ещё сохранившую моё тепло простыню и вытягиваюсь рядом. Маруся что-то хочет сказать, но я подношу палец к её губам. Накрываю их своими и языком проникаю во влажный рот. Какая моя девочка вкусная! Глаза в глаза мы изучаем друг друга, точно видим впервые. Она отвечает на поцелуй сначала робко, но вдруг всасывает мой язык так, что давится им.

– Полегче, котёнок, – шепчу я ей. – просто расслабь губки, я сделаю всё сам.