Юлия Крынская - Берег. Территория любви

– Как я могу быть с ним, пока не вспомню кто я?

– Я хотел сказать доверься ему, – от волнения Эдвард перешел на английский язык. – It’s just like Hamlet said: «To thine own self be true» 5 5 It’s just like Hamlet said: «To thine own self be true». (англ) – Как говорил Гамлет: «Будь верен самому себе». .

– Будь сама собой, и все устроится, – Юля шагнула назад и, оступившись, села на подоконник. Она изумленно смотрела на Эдварда, – Я, правда, вас раньше не знала?

– Если только существуют прошлые жизни или параллельные миры, —

– Скажите что-нибудь еще, пожалуйста.

Эдвард заговорил по-английски, но Юля сделала ему знак остановиться.

– Что-то в вас мне знакомо, но я не могу понять что. Я вспоминаю, был ли у меня муж, семья, но делаю это скорее потому, что так надо, а не потому, что хочу. И причина подобному факту вы и ваш сын. Осталось определить предназначение моего забвения: проклятие или Божий дар?

Эдвард присел рядом с Юлей, раздумывая, насколько тактично можно преподнести то, что ему известно о ней. Он взглянул на часы, времени оставалось на быстрый завтрак.

– Ты не замужем, Джулия, потому что никогда не была в постели с мужчиной. Это я говорю тебе как врач.

Юлины щеки вспыхнули румянцем. Она вскочила, пылая негодованием, и Эдвард поднялся вслед за ней.

– Джулия, я выполнил врачебный долг, осмотрев тебя полностью. О том, что я тебе сказал сейчас, знаем только ты и я. А теперь извини, мне скоро выезжать в аэропорт. Меня ждут пациенты в Москве. Там встретимся и продолжим разговор. Если захочешь.

– Спасибо за правду.

– Возможно, это направит твои воспоминания в правильное русло, очистит твою совесть и остановит в нужный момент, если решишь принять ухаживания моего сына. А теперь пойдем, Роберт сейчас сразит нас кулинарными способностями.

***

Юля с Эдвардом вернулись в дом и пошли на запах жареного бекона. На кухне, обрамленной в синий кафель, в центре круглого стола, покрытого льняной скатертью в ультрамариновую с белым клетку, стояла тарелка с горкой из тостов с румяной корочкой, рядом на овальном блюде теснились под свежей зеленью и оливками ломтики брынзы и колбасы. У плиты суетился Роберт. Он повернулся и, шутливо насупившись, пожурил отца:

– А ты всех своих пациентов обнимаешь?

– Да ты никак ревнуешь, – рассмеялся Фаррелл-старший, но руку убрал и добавил, – Джулия так и норовит упасть в обморок.

– М-м, как вкусно пахнет! Чем тебе помочь? – Юля подошла к Роберту, и он ткнулся носом в ее щеку.

– Достань тарелки из белого шкафчика над мойкой и разложи приборы!

Эдвард тихо вышел из кухни, чтобы позвонить. Вернувшись, он сел с ребятами за стол и некоторое время исподтишка наблюдал за Юлей. Она вела себя так, будто и не было между ними неловкого разговора полчаса назад. «Может я себе все надумал, и она просто переживала из-за потери памяти, а меня в неясных воспоминаниях интуитивно приняла за какого-то близкого ей человека? А я-то, старый дурак, надумал себе неизвестно чего. Но хороша, плутовка! Я не узнаю сына. Словно кто-то завел часы, стоявшие много лет, и время пошло. Так хорошо сидим, по-семейному. Странно даже… И легко! Будто лет десять сбросил".

Фаррелл-старший отложил салфетку и встал:

– Я договорился с Виктором. Можете взять машину в гараже и хоть сейчас отправляться в путь. Держи документы и ключи. Я попросил его, чтобы нам сняли гостиницу на троих. Вопросы есть?

– Нет вопросов. Спасибо, отец!

Сын сиял как начищенная пятифунтовая монета, а Юля больше не смотрела в сторону Эдварда, если только он не обращался к ней лично. Это слегка кольнуло его самолюбие.

– Только ребята мне уже забронировали гостиницу, – Роберт невинно улыбнулся, что обычно не предвещало ничего хорошего.

– Хорошо. До встречи в Москве. – Эдвард поджал губы, чуть поклонился в сторону Джулии и, повернувшись на каблуках, стремительно вышел из кухни.

***

– Ну что ж, – Роберт потянулся, как огромный кот, встал и потянул ее за руку, – будем действовать по обстановке! Боевая готовность номер один. Мне кровь из носу нужно быть сегодня вечером в Москве, поэтому выезжаем сейчас. Только раздобудем тебе какой-нибудь костюм. Не можешь же ты путешествовать в медицинском халате. Женской одежды у нас нет, а твоя еще не высохла. Пойдем, пороемся в шкафу, проявим фантазию.

Юля зашла следом за Робертом в комнату и задержалась у стеллажей, заставленных книгами и фотографиями. В основном это были военные нечеткие снимки, и только один цветной, в черной зеркальной рамке, словно случайно оказавшийся среди них, сразу бросался в глаза. Красивая женщина, та же, что была изображена на портрете, смеялась и махала рукой.