Виктория Мальцева - Абсолют в моём сердце

— Нет, не шучу. Он нашёлся ещё в сентябре. Вчера я видела его второй раз в жизни.

— Невероятно! Твой секси-папочка подкинул вам очередной сюрприз? Потрясающая семейка! Прям мексиканский сериал!

— На себя посмотри! Дочь тайных любовников! — огрызаюсь.

Кейси снисходительно улыбается и, выждав немного, пока свирепость поднявшейся во мне бури поутихнет, совершает первый шаг к примирению:

— Какой он?

И я уверенно, ни на секунду не задумываясь, отвечаю:

— Красивый!

Домой возвращаюсь поздно, после тренировки в бассейне и урока музыки у меня сил нет даже просто думать. Но Эштон упорно продолжает о себе напоминать:

— Ну как так можно, я не понимаю, зачем же руки распускать?! — возмущается мама.

— Я бы тоже ему вмазал, — отзывается что-то жующий Алекс.

— Ты?!

— Я!

— Да ты мухи не обидишь!

— А ты принимаешь желаемое за действительное!

— Ты же всегда был против насилия!

— Я и сейчас против, но в мужском мире есть вопросы, которые решаются только этим способом и никаким другим.

— Конфликты нужно решать словами! — не сдаётся мама.

— Лер, парень назвал его девочку шлюхой!

Виснет пауза, я вхожу, и мама вздыхает:

— Ну, не знаю!

— Что произошло? — спрашиваю.

Алекс многозначительно поднимает брови, мол «очередная пустая катастрофа».

— Эштон подрался прямо в Университете, и я не знаю теперь, как защитить его. Вопрос стоит об отчислении!

— Мамочка просто слишком сильно беспокоится об обыденных вещах! — Алекс подходит к матери и, обнимая, целует её в висок.

— О каких обыденных?! Как по-твоему мне завтра объяснять ректору, почему мой мальчик разбил нос сыну судьи?

— Ну, во-первых, Эштон тоже пострадал, а во-вторых, — в этот момент Алекс ворует у мамы из миски котлету, — у него есть смягчающие обстоятельства.

— Подожди, пока сядем за стол, — журит его мама, уже улыбаясь.

— Я с утра ничего не ел! Голодный как волк!

— Почему не пообедал?! Это ещё что за новости?

— Я думал, мы вместе с тобой съездим в ресторан после твоих лекций, как обычно ждал, пока ты освободишься и позвонишь!

— Горе ты мое голодное! — мама с виноватым видом обнимает Алекса за талию. — Я совершенно замоталась с Эштоном! Возила его в клинику и не зря! Парню два шва над бровью наложили и обнаружили сотрясение! Представляешь? Ужас какой!

— У настоящего мужчины сотрясения — это боевые крещения! Без них никак, Солнышко! Вспомни, Алёша сколько дрался! А у меня этих сотрясений… я вообще со счёта сбился!

— Алёша дрался в школе, а не в Институте! Слушай, а ты мне не говорил, что тебя так часто били!

— Меня били, и я тоже не отставал. Говорю же, в мужском взрослении без этого никак! Так что перестань нервничать! Не забывай, что ваш ректор — мой давний знакомый, не отчислят твоего Эштона, не переживай ты так!

— Не моего, а нашего!

— Окей, нашего, — покорно соглашается Алекс, подмигивая мне. — Соняш, ты чего обниматься-то не подходишь? Я жду уже, жду!

А я в яме. У меня боль разочарования. Щемящая душу горечь и тоска. Кто-то из них произнёс жуткие слова: «его девочку»… И эти невинные слова застряли у меня в горле колючим комом. Значит, у Эштона есть девушка…

Утро следующего дня начинается для меня сообщением от Эштона:

«Привет. Извини, сегодня и завтра не смогу прийти. Немного занят. К понедельнику, думаю, освобожусь».

Я даже не сразу поняла, о чём речь. И лишь минут пятнадцать спустя до меня дошло, что я сама просила Эштона прийти в наш дом снова в ближайшее время, чтобы закончить то дело, которое так и осталось неоконченным.

«Ок» — отправляю ответ, и в этом одиноком слове из двух букв заключена вся моя горечь по поводу его девушки…

Однако обязательность Эштона меня удивила. Похоже, он, как и Алекс, не раздаёт пустых обещаний. У парня учёба, девушка, друзья, но, несмотря на это, он помнит об обещании, данном занудной и неинтересной сестре в постылом для него доме. Именно постылом, потому что всякий раз, как он сюда попадает, весь его вид вопит о желании поскорее убраться восвояси. «Почему?» — у меня возникает вопрос. Ведь абсолютно все мы настроены дружелюбно, и даже Алекс старается изо всех сил увидеть в чужом человеке родного, своего ребёнка, своего сына.

В понедельник утром получаю другое сообщение от почти таинственного и порядком странного брата:

«Прости, сегодня снова не смогу. Мне нужно ещё пару дней».

Решаю, что он не явится вовсе и, похоже, не собирался изначально. «И ни разу ты не человек слова!» — думаю разочарованно. Очень разочарованно. И у меня для разочарований уже целых две причины: его девушка — номер раз; мои обманутые ожидания — номер два. Но, конечно, если бы не девушка, причина номер два не имела бы особого значения и, может быть, я даже нашла бы массу оправданий в моей находчивой голове…