Виктория Мальцева - За мгновения до...

Linkin Park Step Up

В клубе не протолкнуться. На танцполе толпы, в баре длиннющая очередь. Везде люди, много людей и мало света, воздуха и разума.

— Пойду добуду нам выпить, — Либби пытается перекричать музыку. — Давай сотню, я знаю бармена — возьму без очереди.

Цветные прожекторы мечутся по залу, добавляя эффектности происходящей истерии. Я впервые в настолько большом и многолюдном клубе, впервые в таком скоплении нетрезвых и обкуренных обеспеченных людей — это место не для тех, кто попроще.

Внезапно я их вижу. В полумраке, в суете, в зале, вмещающем больше сотни людей, мои глаза находят то, что искали почти сразу.

Его правая рука на её талии, затянутой в корсет. Он склоняется к её губам, чтобы, очевидно, лучше слышать в этом сумасшествии, называемом музыкой. Мелания одета стильно и вызывающе: на ней серебряное платье, едва прикрывающее ягодицы и эффектно выставляющее все её «сильные» стороны.

Что в тебе есть от женщины, Ева? Белый, скрывающий всё, что можно, комбинезон? Я не умею соблазнять. Не знаю, как быть женственной, обворожительной. В любом случае, даже если бы на мне сейчас было её платье, мои худоватые ноги безбожно проигрывали бы её модельным и стройным, старательно натёртым перламутром. Она вся светится, горит желанием, и десятки восхищённых мужских глаз скользят по ванильному маслу, втёртому в её кожу.

Конечно же, и Дамиен их видит. Не может не видеть.

Я ловлю момент, когда его взгляд не в первый, скорее всего, за этот вечер раз погружается в её глубокое декольте, горящее звёздами блёсток в неоновом свете, и впечатываю его в память. Слепок получается отличным. Долговечным, детальным.

— Ева! Ева! — Либби протискивается с коктейлями в руках. — Насилу нашла тебя! Слушай, так много народу сегодня, как никогда! С тебя ещё двадцатка — наценка за skip the line, — неловко улыбается.

Я киваю и лезу в сумку.

— Никого из наших ещё не видела?

— Нет, — ору и сама себя не слышу.

Либби прижимает свой пахнущий алкоголем рот к моему уху:

— Ну что? Так и будешь стоять на месте? Думаешь искать их или нет?

— Мне нужно сделать звонок, — сообщаю своё решение и пробираюсь на террасу.

Если играть, то с серьёзными ставками. Моя партия ещё не сыграна.

— Крис, привет! А ты не в клубе? — стараюсь звучать как можно более непринуждённо.

— Привет, Ева… — слышу по голосу, что удивлён. — Я еду. Задержался, нужно было решить пару вопросов… в месте, которое раньше было домом, — в голосе кислота сожалений.

— Оу! Неужели всё так плохо?

— Ну… стены и крыша на месте. Скажи лучше, что ты в клубе делаешь?

— Эм… отдыхаю!

Моя игра с самого начала была провальной — он видел их, он знает.

— Ева, у тебя всё в порядке?

— Не совсем.

— Слушай, я сейчас выезжаю на автобан, это минут пять, плюс по даунтауну минут пять-десять, сейчас трафика нет, доеду быстро. Слышишь, Ева?

Его голос напряжён, эмоционален. От того, что кому-то не наплевать на весь ужас моего унижения, из глаз начинает сочиться проклятая солёная жидкость.

— Слышу… — выдыхаю.

— Ева! Я еду! Просто не делай глупостей, ладно? Дождись меня, окей? Выходи ко входу на воздух, но держись поближе к охране, поняла?

— Да.

Чёрта с два я поняла. Приступ мазохизма уже завладел сознанием. Мне нужно было увидеть. УВИДЕТЬ.

В дьявольском чреве людей, кажется, ещё больше, чем было. Я ищу их фигуры — его чёрную рубашку поверх светло голубых джинсов и её серебряное платье. Ведь мои герои могут уже быть и по отдельности, ведь могут же?

Алкоголь, наконец, достигает места назначения — мои внутренние пружины разжимаются, и я даже двигаюсь в такт музыке, сливаясь с хаосом, становясь его частью. В кольце ядовито-жёлтого света внезапно вижу лицо Рона, он с удивлением смотрит на меня, затем поворачивает голову в сторону, туда, куда я никогда сама бы не посмотрела. Мой взгляд преследует его взгляд и ВИДИТ.

Это ниша, стекло, горящее ярким сине-фиолетовым светом. На его фоне силуэт целующейся пары, фигуры людей, отдавших себя порыву. Мне не видно их лиц, деталей в одежде, но сердце, особенно, настолько зависимое как моё, всегда узнает нужного как воздух человека. Я знаю, чья это вьющаяся чёлка, чей затылок, профиль, дерзкие и такие красивые линии скул, шеи, плавно стекающей в ключицы и плечи.

Свет танцует в диком, душераздирающем ритме, то растекаясь по залу цветными потоками, то проявляясь ядовитыми пятнами. А я всё смотрю. Смотрю и не могу оторвать глаз, потому что предательское «может, не они?» приклеило их намертво.