Виктория Мальцева - За мгновения до...

В первые дни после приезда наши равнодушные друг к другу тела всё так же вынужденно пересекаются в общей кухне-столовой по утрам, но спустя неделю Дамиен полностью исчезает из моего поля зрения.

— А что, Дамиен здесь больше не живёт? — спрашиваю у Дэвида.

— Живёт, он просто много работает, — отвечает мать.

— Или хочет окончательно вывести меня из себя! — честность просачивается сквозь стиснутые зубы отца моего сводного братца.

Я невольно улыбаюсь и даже чуточку уважаю Дэвида в это утро. Люблю честных людей, искренних.

— И где же он так усердно работает? — интересуюсь у матери.

— По будням — в гараже при автомастерской, в выходные — бармен в Виктории.

— В Виктории? На острове, что ли?

Виктория — столица Британской Колумбии, город, расположенный на острове. Плыть туда нужно на пароме, и вместе с ванкуверскими пробками весь путь занял бы 2–3 часа!

— Это бар такой в Даунтауне, стилизованный под Викторию. Красиво там, интересно. На стенах старинные фото и современные…

— Обычный кабак, только для мажоров, — вставляет Дэвид, нервно поправляя очки.

— Ты несправедлив к нему! Ты опять несправедлив, Дэвид! Мальчик старается, работает, идёт к своей цели, а ты снова недоволен!

— К какой цели? — интересуюсь.

Искренне. Не думала, что у Нарциссов бывают цели.

— Дамиен мечтает открыть свой ресторан! Представляешь, какой молодец! Летом хочет поехать в Италию в гастрономический тур, обещал привезти рецепт самого вкусного в мире мороженого, — сообщает мать не без гордости.

— Кому обещал?

Неужели они стали настолько близки?

— Мелании, своей девушке. Тебе нужно обязательно с ней познакомиться, Ева! Потрясающая личность, такая красивая — глаз не оторвать. А танцует как! А поёт! И учится хорошо, — последнее с упрёком.

Ну да, я не гений в науке. Но танцую. Четыре года отучилась в школе современных танцев.

Далее следует то, что удивит меня:

— Ева танцует намного лучше, талантливее. Мелания всего лишь повторяет заученные движения, в её танцах нет души, как и в пении, — сообщает Дэвид, переворачивая страницу в своей газете.

— Пфф… — нервно выдыхает мать.

— Ты даже не в курсе, что твоя дочь танцует, не так ли? — он поднимает глаза на мать.

И она подвисает, мечась взглядом между мной и Дэвидом.

— Почему ты никогда мне об этом не говорила? — тут же находит виноватого в своём безразличии.

— Ты не спрашивала, — отвечаю.

Мать поджимает губы и отворачивается, Дэвид нервно ёрзает в своём кресле, скрещивая ноги и покашливая. Явно сожалеет, что упрекнул мать при мне. Догадываюсь, что между ними есть некоторые разногласия по поводу нас с Дамиеном.

— Просто я очень, очень сильно злилась на тебя, Ева. Столько времени прошло… а я до сих пор не понимаю, как ты могла ТАКОЕ сотворить! Доктор сказал, что если бы удар пришёлся на несколько миллиметров левее, Дамиен бы умер! — выдыхает.

— Ну хватит! Он тоже не был невинным ягнёнком. Они оба виноваты в том, что произошло! — газета летит в сторону. — Мы же решили сфокусироваться на том, чтобы сплотить семью, к чему теперь все эти обвинения?

— Да, ты прав, конечно, Дэйв. Ты прав.

Мать смотрит на меня глазами, полными слёз:

— Не будем вспоминать, что было, сосредоточимся на том, что будет! — выдавливает улыбку.

Load up on guns — nbspl

Вечером закрываюсь в своей комнате, пытаясь заняться математикой. Мне срочно нужно улучшить свои отметки, если хочу вырваться из проклятого «семейного» дома и уехать в колледж. Любой. Мне всё равно, по большому счёту, где учиться, и что изучать, главное — поскорее отсюда убраться.

Внезапно слышу негромкий стук в дверь и вопрос:

— Можно войти?

— Входи, — разрешаю, пару мгновений спустя.

Дамиен словно впервые в жизни неспешно обводит глазами синие стены своей бывшей комнаты, сосредоточенно рассматривая более яркие пятна, оставшиеся после того, как кто-то, или же он сам, снял висевшие когда-то плакаты популярных рок-групп и постеров на тему «Звёздных войн». У меня складывается впечатление, что он оттягивает как можно дольше неизбежное — столкновение с моим взглядом. Наконец, это происходит:

— Освоилась? — спрашивает, скорее для проформы, нежели действительно желая узнать, как обстоят мои дела.

— Да, спасибо.

— Я хочу попросить тебя, — сразу переходит к делу, — вернуть салфетку с моим номером. Ты ведь уже…

Он не знает, как закончить мысль, и я опрометчиво ему помогаю:

— Нет. Зачем мне номер, по которому не собираюсь звонить?